Бэйсуортский отшельник - [8]

Возможно, Хаберден, вы недоумеваете, к чему я клоню; еще минута терпения, и все станет ясно. Вы понимаете, что с подобной точки зрения мир выглядит совершенно иначе, и то, что казалось невероятным и абсурдным, оказывается вполне возможным. Нам приходится совсем другими глазами смотреть на то, что считалось пустыми выдумками и суевериями. Собственно говоря, современная наука делает именно это, правда, несколько лицемерно: она запрещает верить в колдовство, но допускает веру в гипнотизм; призраки считаются персонажами сказок, а телепатию поверяют теориями. Одним словом, достаточно дать суеверию греческое имя, и в него можно верить.

Но впрочем, мое предисловие несколько затянулось. Вы послали мне тщательно запечатанный флакон с небольшим количеством белого порошка, полученного вами у аптекаря, который выписал его одному из ваших пациентов. Я ничуть не удивлен, что этот порошок не поддался вашей собственной попытке провести анализ. Эта субстанция была известна кое-кому много веков назад, но обнаружить се в современной аптеке, на мой взгляд, довольно странно. Я думаю, что аптекарь сказал вам правду — он получил эту странную соль от своего обычного оптового поставщика, а там она стояла на полке лет двадцать или дольше. Дальше мы имеем дело с чистым совпадением: все эти годы соль в бутылке подвергалась определенным перепадам температур, видимо, в диапазоне от сорока до восьмидесяти градусов Цельсия. И эти перепады температур, повторяющиеся год за годом с различной интенсивностью и длительностью нагрева, привели к тому, что начался очень сложный процесс, настолько сложный, что вряд ли современная научная аппаратура позволила бы получить тот же результат. Препарат, который вы мне прислали — нечто весьма не похожее на то, что вы выписали. Это порошок, из которого изготовляли вино шабаша, Vinum Sabbati.

Без сомнения, вам доводилось читать о шабашах ведьм; возможно, вы смеялись над историями, которые вызывали у наших предков ужас — черные кошки, полеты на метле, заговоры от бабкиной коровы и все такое прочее. Поскольку я знаю истину, я часто думаю, что существование этой карикатуры на реальность — просто благословение, ибо она помогает скрыть то, чего лучше не знать вообще.

Если вы потрудитесь прочесть приложение к монографии Пэйна Найта, вы увидите, что это не имело никакого отношения к настоящим шабашам — хотя автор предусмотрительно не сказал всего, что знает. Секреты настоящего шабаша — это секреты древнейших эпох, дожившие до средневековья, тайны чудовищной науки, существовавшей задолго до того, как арийцы пришли в Европу.

Мужчин и женщин, выманенных из дома под благовидным предлогом, встречали существа, достаточно подготовленные для того, чтобы сыграть — что они и делали — роль демонов. Эти демоны переносили своих жертв в пустынное и отдаленное место, известное только прошедшим инициацию. Быть может, это была пещера в склоне какого-нибудь обветренного холма, быть может — глухая чаща огромного леса; в этом тайном убежище и проходил шабаш. В самый темный час ночи там приготовляли Vinum Sabbali, и чашу с этим Граалем Зла предлагали неофитам, чтобы те причастились инфернальных тайн; как хорошо сказал один из старых авторов, sumentes calicem principis inferorum (Чашу — побежденному). Неожиданно каждый из пивших вино обнаруживал себя в обществе удивительного компаньона, существа неземной прелести, призывающего разделить с ним наслаждения, перед которыми померкла бы любая игра воображения; так на шабаше заключался брак.

Очень сложно писать о таких вещах, особенно потому, что существо, покорявшее неофита своей красотой, было не галлюцинацией, а, как ни ужасно это звучит, самим неофитом. Сила Vinum Sabbati была такова, что несколько крупинок белого порошка, брошенных в стакан воды, расщепляли саму основу жизни; троичность человеческой природы распадалась, и змей, который никогда не умирает и лишь спит в любом из нас, делался доступным и уподоблялся внешнему объекту, заключенному в покровы плоти. И тогда, в полночь, грехопадение человека повторялось и возобновлялось, и то ужасающее, что скрыто за мифом о Древе Познания, оживало.

Думаю, здесь можно остановиться. Мы оба знаем, Хаберден, что даже самые простые законы жизни нельзя нарушать безнаказанно: а за этот кощунственный акт, в котором взламывалась и осквернялась сокровеннейшая часть Храма жизни, следовало ужасающее наказание. То, что начиналось с разложения, им же кончалось».

Снизу рукой доктора Хабердена было добавлено:

«Все вышеизложенное абсолютно точно. Ваш брат во всем признался мне тем утром, когда я беседовал с ним в его комнате. Сперва мое внимание привлекла его перевязанная кисть, и я заставил его показать ее мне.

Я врач с многолетним опытом, но мне чуть не сделалось дурно от того, что я увидел; еще страшней оказалась услышанная мной история — трудно было поверить, что сие возможно. Я готов был осудить Господа за то, что он позволил такому существовать в природе, и если бы мои собственные глаза не видели всего сами, я первый сказал бы вам, что этого не может быть. Я не думаю, что мне осталось долго жить, но вы еще молоды и сумеете все позабыть.»