– Детям – ягоды, а из овощей и сейчас быстренько салатик нарежу, – оживленно хлопотала она. – Вообразите, все было спокойно, никто нас не беспокоил.
– Еще бы, с такой охраной, – улыбнулась тетя Ася.
Участковый, который пришел ровно без пяти три, был поражен: окрошка, жареные грибы с картошкой, пироги с ягодами и с капустой, салат из помидор с огурцами, вареники с вишней – такой стол растопит любое сердце. Неженатый Михалыч домашней едой был неизбалован, поэтому спекся сразу. Он порозовел и спросил:
– Это мне?
– Это нам всем, – хмуро ответил Владик. Его охватило смутное подозрение, что взрослые сядут пировать, а детей отправят обедать в гостиную.
– Всем, всем, – потрепала его по голове тетя Ася. – Всем руки мыть – и за стол.
Некоторое время все пораженно смотрели, как Михалыч поглощает, почти не жуя, пирог с капустой и грибы вместе с варениками, и не давится, набив рот до отказа. Владик заворожено смотрел, как Михалыч, наконец, проглотил и обрел способность говорить.
– Как успехи? – спросила его, наконец, Клеопатра Апполинариевна. – Долго мне еще ходить с охраной?
Михалыч, который успел опять набить рот салатом и картошкой, отрицательно помотал головой.
– Совсем недолго, – через некоторое время сказал он. – Вы скоро такое узнаете, что не поверите. Клеопатра Апполинариевна, вас ждут большие новости.
– Если я до них доживу, голубчик.
Жующий Михалыч вопросительно посмотрел на нее.
– Вчера меня опять чуть не убили, – пояснила она. – Вы кушайте, кушайте, голубчик, я все-таки жива.
– Он что, в дом забрался? – удивился Михалыч.
– Почему в дом?
– А вы что, выходили?
– Выходила. Из израильского посольства. И тут он меня из троллейбуса выкинул… ой, что с вами, голубчик?
Рука Михалыча, несущая в рот вилку с грибами, дрогнула, грибы упали ему на брюки и он начала медленно багроветь.
– Откуда вы узнали? – спросил он.
– Что узнала? – в свою очередь удивилась Клеопатра Апполинариевна.
– Про израильское посольство?
– А… что узнала?
– Не морочьте мне голову, – сказал несчастный Михалыч. – Вы же туда поехали, значит все знали? Какого черта вы мне сразу не сказали, – возмущался он. – Мы тут ведем расследование с вместе городским управлением внутренних дел, копаемся в документах, чуть ли Интерпол не задействовали, – а вы, оказывается, все знали и молчали!
Наступила неловкая пауза.
– Ничего не понимаю, – откашлявшись, сказал Саша. – Что мы знали? И почему Интерпол?
– Так не пойдет, – запротестовал Михалыч. – Вы мне сначала ответьте, зачем вас понесло в посольство Израиля?
– Броня послал, – ляпнула Клеопатра Апполинариевна.
– Броня вас мог и подальше послать, – ехидно сказал Михалыч.
– Вы кушайте, кушайте, – заворковала тетя Ася, – а то грибочки остынут. Давайте я вам окрошечки положу.
Взгляд Михалыча утратил свирепое выражение.
– Вот майонез, – хлопотала тетя Ася, – а вот…
Она хотела предложить ему хрен к окрошке, но испугалась, как бы это слово не прозвучало двусмысленно в этой ситуации. Броня открыл было рот, но тетя Ася толкнула его под столом ногой.
– Жениться вам надо, – жалостливо глядя на него, сказала Натуся.
– Кто б еще невесту нашел, – хмыкнул Михалыч.
– Они вас, наверное, боятся, – предположил Владик.
– Почему? – подозрительно посмотрел на него Михалыч.
– Ну, если вы на них так же, как на меня огрызаетесь,… – начал Владик.
– Владик! – всплеснула руками тетя Ася.
– А как мне на тебя не огрызаться, – неожиданно мирно сказал Михалыч. Хрен он нашел самостоятельно, и окрошка подействовала на него умиротворяюще. – Как мне на тебя не огрызаться, если ты договор нарушаешь.
– Я нарушаю? – удивился Владик.
– Нарушаешь. Мы договаривались, что ты мне все новости, которые услышишь, будешь сообщать?
– Договаривались, – покраснел Владик.
– А про израильское посольство не сообщил. И кто ты после этого?
– Оч… очень нахальный мальчик, – очень похоже изобразил Владик Михалыча, вспомнив разговор на эдельвейсовской даче.
Все невольно рассмеялись.
– А про посольство мне и сказать-то было нечего, – объяснил ободренный Владик. – Это же не те новости, которые мы о преступниках узнали. Просто мы хотели, чтобы они за Клеопатрой Апполинариевной далеко куда-нибудь походили, а Паша с Витей бы последили.
– Пинкертоны несчастные, – проворчал Михалыч. – Сказано же было дома сидеть.
– Мы хотели помочь, – сказала Клеопатра Апполинариевна. – А то Саше с Натусей скоро на работу, Витя с Пашей тоже завтра уезжают, и охранять меня будет некому. Вот мы и решили выманить их в город. А в городе мне делать нечего, и Бронечка придумал, что меня будто бы в израильское посольство на беседу приглашают.
– Нет, ну скажите на милость, – снова поразился Михалыч. – ну почему именно Израиль, можете вы мне объяснить?
– Чтобы страннее было, – сказал Владик.
– Да уж, страннее некуда. Ну надо же, – не мог успокоиться Михалыч, – из всех мест в городе вы именно это выбрали. Неужели случайно?
– Послушайте, голубчик, – вежливо осведомилась Клеопатра Апполинариевна.
– А что, это израильское посольство… оно имеет для вас какое-то особенное значение?
– А для вас не имеет? – хитро прищурился Михалыч.
– Нет, – растерялась Клеопатра Апполинариевна. – А должно иметь?
