Наконец, спустя примерно полчаса, Клеопатра Апполинариевна показалась в дверях посольства. Валентин Юрьевич тут же помчался к ней и пристроился сзади. Троллейбусная остановка была рядом, и Клеопатра Апполинариевна отправилась туда ждать троллейбус. Она делала вид, что никого не замечала, и даже не поворачивала головы, чтобы не встретиться глазами с Валентином Юрьевичем, который нервно курил чуть в стороне. Когда подошел троллейбус, Валентин Юрьевич, бросив сигарету, бросился к нему и оттолкнув Клеопатру Апполинариевну, поднялся на ступеньки первым. Когда Клеопатра Апполинариевна поднялась следом за ним на верхнюю ступеньку, Валентин Юрьевич, неловко повернувшись, локтем толкнул Клеопатру Апполинариевну с такой силой, что она упала с верхней ступеньки назад спиной прямо на Витю. Он подхватил ее и еле успел вытащить ее ноги из троллейбуса, пока водитель не закрыл двери. Валентин Юрьевич же спокойно пошел по проходу искать место, как будто бы ничего не случилось. Когда троллейбус отъезжал от остановки, он оглянулся, и, увидев живехонькую Клеопатру Апполинариевну, поднимающуюся на ноги с Витиной помощью, замер у окна.
– Вот сволочь водитель, – возмущался Витя, убедившись, что с Клеопатрой Апполинариевной все в порядке. – Ему хоть человека убей, ни за что не остановится.
Клеопатра Апполинариевна молчала. Колени у нее сделались ватными, и ей вдруг все стало безразлично. Она увидела Пашу, который бежал к остановке со стороны газетного киоска, и улыбнулась ему.
– Вы меня спасли, – благодарно сказала она. – Если бы не Витя, лежала бы я тут с разбитым черепом.
– Но чего мы добились? – с горечью сказал Витя. – На месте преступления его не схватили, и он от нас улизнул, чуть вас не убив. И к тому же он нас обоих с Пашкой уже засек.
– Что-то мы не рассчитали. Если бы мы его схватили, нам все равно пришлось бы его отпустить. Мы бы даже свидетелей не нашли. Посмотрите, в троллейбусе никто и не заметил, что он ее толкнул.
– Не переживайте, – бодро сказала Клеопатра Апполинариевна. – Зато мы теперь знаем преступника в лицо.
– Но по-прежнему не знаем, где его искать, и по-прежнему его не уличили в совершении преступления, – сокрушенно вздохнул Паша. Ему было досадно, что он ничего не смог сделать. С другой стороны, было стыдно перед Натальей Владимировной. – Из милиции бы нам кого-нибудь толкового, – тоскливо сказал он.
– Да брось расстраиваться, Пашка, – сказал Витя. – В следующий раз мы с тобой возьмем его за жабры – пусть колется, чего ему надо.
– А если не захочет колоться? – сомневался Паша.
– Применим спецсредства, – решительно сказал Витя, весьма туманно представляя себе, что это такое.
– Ну, разве что спецсредства, – насмешливо ответил Паша.
Возвращаясь домой, Витя с Пашей уже открыто охраняли Клеопатру Апполинариевну, не отпуская ее от себя ни на шаг.
Все оказались дома – ждали новостей. Первыми их увидели Саша с Броней, терзавшие скамейку во дворе. Они начали прибивать доску для сидения, когда увидели Клеопатру Апполинариевну, вышагивающую между Пашей и Витей. Броня понесся в дом, сообщить, что она вернулась живая и невредимая, а Саша пошел им навстречу.
У тети Аси отлегло от сердца, когда Броня прибежал к ней на кухню и сообщил, что Клео вернулась. Она с утра мучалась угрызениями совести и корила себя за то, что допустила эту рискованную поездку. Сосредоточиться на переводе у нее не получилось, и она и все утро чистила вместе с Натусей грибы.
– Клео, дорогая, – нежно обняла она храбрую старушку. – Я вас никуда больше не отпущу.
Она взглянула на понурых Пашу с Витей, и с женской тактичностью не стала их ни о чем расспрашивать.
– Ребятки, вы совершенно измучены. Быстренько руки мыть, и пошли обедать. У нас сегодня великолепный грибной день. Мы с Натусей старались.
– Какой обед? – возмутился Саша. – А как же… они же ни черта не рассказали…
Но тетя Ася быстро вытолкала его из холла на кухню.
– Мать, ты чего? Пусть расскажут сначала…
– Санька, ты посмотри на них. С первого взгляда видно, что у них ничего не получилось. Пусть отдохнут, поедят жареных грибочков. И потом сами все расскажут.
– С чего ты взяла, что у них не получилось? – удивился Саша.
– Вижу по глазам. На то я старая, мудрая женщина. Которая, к тому же, станет скоро бабушкой, – некстати заметила она.
– Как бабушкой? Чьей бабушкой?
– Да уж не твоей же. Ты что, не догадываешься, что скоро станешь отцом?
– Я? Чьим?
– Вот тупица.
– Ах, черт. Натуська! – бросился Саша из кухни. – Натуська! Ура! Ай да Санька, ай да сукин сын, – слышался в глубине дома его ликующий голос.
– Что это с ним? – удивился Паша, потирая руки при виде грибного супа и жареных в сметане грибов. – О, – оживился он, – вы тут зря время не теряли.
– Паша, – влетел на кухню Владик.
– Паша, Витя, – толкались на кухне дети. – Вы их поймали? На тетю Клео покушались, да?
– Ти-хо, – гаркнул сзади Саша, нежно обнимающий счастливую Натусю. – Дайте людям поесть,… водочки хлопнуть…
– А нам что? – спросил Броня, который всегда стоял за справедливость: взрослым рюмку водки – ему бутылку Фанты.
– Я вот чего не пойму, – изо всех сил жуя с набитым ртом, сказал Паша. – Как вас, Клеопатра Апполинариевна, в посольство пустили?
