Бейкер-стрит в Александровке - [11]

– Что вам угодно? – громогласно спросила Гренадерша, пораженно наблюдая за движениями его рук. – Чем обязана столь поздним визитом?

Витя некоторое время пытался перевести ее вопрос на понятный ему язык, но, бросив это занятие как безнадежное, перешел к делу.

– Ты, это, не стесняйся, – начал он издалека.

Гренадерша ошалело уставилась на него.

– Ить русскому человеку что надо? – изрек свой любимый вопрос Витя.

– Что? – басом спросила ничего не понимающая Гренадерша.

Витя растерялся. Он не предполагал, что этот вопрос будет когда-либо переадресован ему.

– Сколько? – решил он перейти прямо к делу.

– Девять тридцать, – раздраженно ответила Гренадерша, полагая, что Витя Лохматый осмелился постучать в ее дверь, чтобы узнать, который час.

– Ну! – поразился Витя. – Дешево берешь. А давай по девять, чтобы копейки не считать.

– Какие копейки? – после некоторой паузы спросила изумленная Гренадерша.

– Ладно, девять тридцать – так девять тридцать, – тут же согласился Витя. – Ты неси, а я посчитаю пока.

– Чего нести? – голос Гренадерши стал тихим. У нее было ощущение, что она чего-то пропустила, как будто смотрит кино с середины.

– А… эту,… бутылочку. Ты в поллитровые разливаешь?

– Что-о-о? – взревела Гренаденша. – Как вы смеете! Вон, немедленно вон!

Она с треском захлопнула дверь. Перетрусивший Витя рысью побежал к калитке, и тут-то его перехватил Владик.

– Эй, мужик, стой, – тихо позвал он.

Витя тут же замер, как вкопанный.

– Чего? – спросил он, и Владик прижал палец к губам.

– Тихо ты. Тебе брагу?

– Ну! – стал оживать Витя.

– Баранки гну! – приходя в ужас от собственного хамства, заявил Владик. – С ней деликатно надо разговаривать, а ты – бутылку, мол неси.

– Дык, – захлопал глазами Витя, – дык как же ей втолковать-то?

– Иди давай к задней двери. Только тихо, понял?

Витя, проявляя к жизни все больший интерес, шустро засеменил к задней двери, выходившей на кукурузное поле Гренадерши. Владик тем временем, сделал вид, будто он вернулся к Зинаиде Михайловне, и, только убедившись, что Витя скрылся за углом, пошел за ним следом с бутылкой, которую ему успела всучить Ирка.

– Деньги давай, – прошептал он, – двадцатку.

– Дык, – завел было Витя, – сама-то сказала – девять тридцать.

– Не хочешь – плати в магазине шестьдесят, – Владик сделал вид, что оскорблен, и повернулся было уходить.

– Дык ладно, давай, – всполошился Витя, – как раз двадцатка и есть. Ну надо же, до чего баба хар?ктерная, – посетовал он, и, крепко обнимая бутылку, растворился в темноте.

Владик, пригибаясь, чтобы его не заметила в кустах Гренадерша, подбежал к своим. Вместе они выбрались на улицу и только там расхохотались.

– Только бы водки хватило. И бутылок, – сказал Броня.

– Ну ты, Владька, неподражаем. Интересно, кем ты в предыдущей жизни был? – восхищалась Ирка.

Навстречу им шел Лешка – на этот раз в джинсах и в пестрой рубашке, которую он самонадеянно называл «гавайской». Он остановился, заметив ребят.

– Привет честной компании, – сказал он.

– О, сегодня ты при полном параде, – одобрительно сказала Ирка. – Ты откуда?

– Так, совершаю моцион перед сном.

– Один? – удивился Владик?

– Человек никогда не бывает один! – внушительно заявил Лешка.

Владик повертел головой:

– А с кем? – поинтересовался он.

– Мал ты еще, – натянул ему бейсболку на нос Лешка.

– А правда, где они? – озирался Броня?

– Кто?

– Ну, ты же сказал, что не один?

– Это в метафизическом смысле, – снисходительно пояснил Лешка.

– Ой, Лешик, брось, – засмеялась Ирка. – Пошли завтра с нами купаться – не в метафизическом смысле, а просто в физическом?

Лешка с удовольствием согласился. Броня недовольно посмотрел на нее. Им вместе и так хорошо друг с другом, и зачем она Лешку приваживает? И не поговорить при нем спокойно, не обсудить собственные животрепещущие проблемы. Броня с горечью вынужден был признать, что у Ирки есть еще и свои интересы, не ограничивающиеся их компанией. Владик же, судя по всему, наоборот был доволен: Лешка отлично плавал и не прогонял Владика, когда тот приставал к нему с просьбой покидать его с рук в воду или подурачиться. Условившись, где они завтра встретятся, дети пошли к дому и в саду увидели встревоженную тетю Асю.

– Ну и где вы пропадали? – возмущалась она. – Уже темно совсем, давно пора быть… ой, что у тебя за вид? – удивленно спросила она Владика.

– Не беспокойся, тетечка Асечка, – отвлекла ее от неприятной темы Ирка. – Мы совершали моцион перед сном, совсем рядом с домом, перед сном полезно.

– А что у Клеопатры Апполинариевны слышно? – с надеждой в голосе спросил Владик.

Все в порядке, – упокоила его тетя Ася. – Видимо, на самом деле какой-то юный вандал к ней залез.

– Вандал? – удивленно спросил Владик?

– Ну, хулиган такой. Особо опасный, – пояснила Ирка.

Поедая тети Асину запеканку и наслаждаясь домашним уютом, все позабыли про настоящие и придуманные страхи и горячо обсуждали один вопрос – имеет ли тетя Ася право корректировать наиболее нелепые сцены переводимого ею романа.

На следующий день погода была замечательная, и с Лешкой купаться было намного веселее. Он прихватил мяч, и они весело носились в воде, разбрасывая брызги и оглашая реку радостным визгом. Лешка ударил по мячу слишком сильно, и он отлетел далеко от берега, где его тут же подхватило течение. Ирка с Броней кинулись его догонять, пока он не скрылся за поворотом. Поворот был совсем рядом с пляжем, и они-таки не успели: пришлось плыть дальше. Ирка старалась изо всех сил и почти догнала мяч. Он был под самыми ее руками, но ускользал, когда он пыталась его схватить. Лешка пытался схватить мяч сам, плывя слева от нее, ближе к берегу. Он нащупал ногами илистое дно и, весело хохоча, колотил руками по воде, чтобы мяч уплыл от Ирки. На них внимательно смотрели двое мужчин, которые стояли на берегу – на их головах были бежевые панамки со змейками. Лешка сделал удачный прыжок, почти полностью выпрыгнув из воды, и схватил, наконец, мяч. Ирка взвизгнула и попыталась вырвать его из загорелых Лешкиных рук.