Бейкер-стрит в Александровке - [10]

На следующий день после завтрака Броня первым делом полез рыться в старых книгах на чердаке, где он видел поваренные книги, включая «Искусство пити». Он справедливо полагал, что это искусство сводится скорее не к способу поглощения горячительных напитков, а к их изготовлению и оказался прав.

Они с Владиком нашли даже несколько довольно толстых книжки в бумажных обложках, наполненных рецептами браги, вина, настоек и всяческих ликеров. Оказалось, что предки очень даже этим делом увлекались. Но жили они, судя по всему, неспешно, потому что на каждый рецепт нужно было тратить месяц, а то и больше. Кроме того, каждый рецепт начинался со слов: «Возьмите ведро водки…». Владик, вытаращив глаза, предположил, что кроме алкогольных напитков предки их ничего больше и не пили, поскольку при поглощении такого количества огненной жидкости для другой места просто не могло оставаться. По его глубокому убеждению, в них не вмещался не только чай или кофе, но и суп, и они должны были неустанно пить ликеры и настойки, чтобы успеть их поглотить до нового урожая ягод.

– Глупый ты, Владька, – покровительственно сказал Броня. – Они же не только сами пили, к ним ведь и гости приходили, наверное.

– Так ведь в гостях они сами-то тоже, наверное, прикладывались, – не согласился Владик, и Бронька не нашелся, что ответить на это резонное замечание.

– Все это нам не подходит, – подвела грустный итог Ирка. – Слишком долго. Как бы нам сварганить что-нибудь по быстрому?

Выход нашелся. Не зная, что этот способ уже был открыт изобретательным племенем алкашей, дети с удивительной находчивостью изобрели велосипед: собрали большую часть своих карманных денег, накупили обычной водки, добавили в нее «Инвайт» для цвета, отжали сок тех ягод, которые были под рукой, добавили чуть сахара и дрожжей. Ирка для верности приготовила отвар смородиновых листьев и тоже влила в водку по принципу ирландского рагу. В результате получилось приятное и некрепкое питье, которое и не снилось их дедам.

Следующим этапом было пустить нужный слух. Для этого пришлось немного пошататься у винного отдела их деревенского «супермаркета». У прилавка горестно считал грязные монеты тощий Витя по прозвищу Лохматый, – абсолютно лысый субъект, который надирался каждый день и не брезговал суррогатами типа аптечных настоек на спирту, если на бутылку не хватало. Это был застенчивый пьяница, в трезвом виде совершенно невыносимый, поскольку, как ни странно, пофилософствовать его тянуло именно тогда.

– Витя, – участливым шепотом сказал Броня. – Не хватает?

– Так ведь, – пустился в запутанные объяснения Витя, – русскому человеку всегда не хватает. Русскому человеку ить что надо? – вопросил он, – русскому человеку надо…

– Чтобы дешево и много, и не отравиться, – подсказал Броня.

– Нешто такое бывает? – поразился Витя.

– Бывает, – уверил его Броня. – У Зинаиды Михайловны, которая на Вишневой живет, у детсада, знаешь?

– Так нешто она продает? – усомнился Витя, но Броня с Владиком принялись его убеждать:

– А что вы хотите, ей все лето внучку кормить надо, вот она и варит, и продает, но только по вечерам, не позже десяти.

Их компания справедливо рассудила, что если питейный спектакль будет происходит позже, у него просто не будет зрителей, поскольку дачный поселок после этого времени замирал.

– Только она смущается очень, поэтому вы у нее с подходом просите, а то застесняется и не даст.

– С подходом – это как? – спросил непонятливый Витя.

– Ну, она будет отнекиваться, говорить, мол, ничего не знаю, может быть покричит немного…

– Да уж, – печально согласился Витя, – дама она, того, хар?ктерная. По-простому то к ней не больно подберешься. Так, думаешь, продаст?

– Зуб даю, – авторитетно заявил Броня.

Вечером стали облачать Владика так, чтобы местные люмпены его не узнали. Натянули ему бейсболку до самой переносицы, а потом Броня заставил его надеть свои брюки и подвернуть их, чтобы Владик стал похож на маленького бомжа. Единственное, чего они боялись, – что Владика выдаст чересчур интеллигентная речь.

– Надо было подольше возле винного пошататься, – посетовала Ирка, – послушать, как они говорят.

– Да, образование никогда не бывает излишним, – согласился с ней Броня.

Наконец, решив, что Владик неузнаваем, компания заняла наблюдательный пост возле Гренадершиного дома. Ждать пришлось недолго. Не успели их заесть комары, как калитку отворил длинный костлявый субъект, в котором дети в сумерках опознали Витю Лохматого. Он неуверенно приближался к дому Зинаиды Михайловны.

Ирка с Броней зашипели Владику:

– Давай, пробирайся к смородине, а то не успеешь.

Смородиновые кусты густой стеной росли возле входа в дом и надежно скрывали Владика от посторонних глаз. Дети порадовались, что назначили Вите это время, поскольку еще не совсем стемнело, и они могли все видеть, сами оставаясь при этом незамеченными до поры до времени.

Тем временем Витя нерешительно то поднимал, то опускал руку, боясь постучать в дверь. Наконец, он слабо поскребся и стал ждать. Ребята в кустах затаили дыхание, больше всего боясь захихикать раньше времени. Зинаида Михайловна открыла дверь и возмущенно уставилась на Витю, который от смущения потирал руки, то сгибая их в локтях, то перекручивая кисти, при этом крутя большими пальцами.