Бей первым - [15]

А вот то, что происходило на поляне, я могу назвать пытками на дыбе. К высокой берёзе был привязан мужчина в боярских одеяниях, один из русских воинов отбежал от костра и передал главарю кинжал с раскалённым лезвием, что тот стал крутить перед лицом несчастного, что-то с ненавистью шипя ему. Кричать последний не мог, челюсть открыта, видимо вывихнута. Думаю, он да те двое бояр связанных и дружинники – они из одной группы, а купцов просто для комплекта прихватили, ну или как свидетелей. А если татары брали, то для добычи. Как раз в их стиле. Потом узнаю. Так вот, этому неизвестному боярину уже вырвали руки из плечевых суставов, отчего тот корчился в муках, но лишь сипел, закрыть рот не мог. Одеяния у того богатые были, штаны, красные полусапожки, окровавленная рубаха распахнута на груди, чтобы кожу прижигать можно было, кафтан с шапкой под ногами чуть в стороне валялись, точно боярин. А так я вовремя, жечь огнём подвешенного ещё не стали, и похоже, ему собирались выколоть глаз тем кинжалом.

Татары пытками не занимались, мне кажется, у них тут интерес только к повозкам был, и они лишь на подхвате. Пытали двое русичей в богатых боярских одеяниях, сами, видимо были серьёзные претензии к тому несчастному, с ними было шестеро воинов. Хм, я думал, их больше будет, если судить по лошадям на поляне, где остался табун и трупы, однако прикинув всё увиденное, понял, что лишние лошади – это пленённых дворян и служивых. Тогда да, складывается картина. Быстро окинув всё взглядом, я вздохнул, морально готовясь к дальнейшему, всё же шесть боевых холопов, плюс двое бояр, что тоже что-то могут, судя по сабелькам в богатых ножнах, да четыре десятка татар, что с немалым интересом наблюдают за пытками. Пятьдесят противников почти, много, но я надеялся. Полтора года подготовки, и мне нужен был тот экзамен, что даст понять, чего я стою. Потому, внутренне собравшись, я раздвинул кусты и вышел на поляну, стараясь делать это максимально шумно, и громко поинтересовался, чтобы всем было слышно:

– А чего это вы тут делаете, а?

В наступившей полной тишине мой вопрос вызвал эффект если не разорвавшейся гранаты, то… да ничего он не вызвал. Обернувшись, один из тверских бояр, видимо старший, мельком глянул на меня и махнул рукой, приказав:

– Взять!

Однако бросились на меня не его боевые холопы, они дальше были, а татары, что сидели на траве, галдя, между нами. Вот эти повскакивали на ноги и бросились ко мне. Не думаю, что я их всех интересовал, наверняка, по их мнению, мне и пары воинов хватит, чтобы скрутить и связать в полон, остальных наверняка интересовало, откуда я взялся и один ли тут, так что те явно собирались рвануть к табуну, проверить, но чтобы уйти в лес, надо было пройти через меня, что было достаточно сложно. Ещё когда тот боярин из Твери обернулся, осматривая меня, я по одному взгляду понял, что таких врагов за спиной оставлять нельзя, слишком много злобы в глазах, такие ради мести идут на всё, и будут долгими годами искать, пока не найдут. Пример подвешенного боярина перед лицом. Мне надо такие проблемы? Вот и я думаю, что нет. Поэтому ещё до того, как татары побежали ко мне, размахивая саблями, я выдернул из ножен оба ножа, и охотничий и обеденный, и, несмотря на то что дальность броска была запредельной даже для меня, почти тридцать метров, бросил их с обеих рук. Тяжёлый охотничий нож вошёл куда надо, точно в основание черепа старшего из тверских бояр, труп, гарантия, а вот обеденный нож вошёл под челюсть второму, и тот, захлёбываясь кровью, упал. Этот долго кровью истекать будет, если ему не помогут отойти в мир иной. Но может, и выживет, в принципе рана не смертельная была. Старшой, падая с моим кинжалом в затылке, свой кинжал выронил, и там трава начала тлеть от клинка малинового цвета, но мне было уже не до этого.

Я же после броска ножей, – это искусство тоже мне давалось как в прошлом теле, так и в этом, тут лишь рефлексы восстановил, а куда нужно попадать я и так умею – выхватил обе сабли и вступил в бой, сразу срубив двух первых подскочивших татар. После чего на бегу спиной вперёд, тоже сложное искусство, отбивался от наседающих ордынцев, свалил ещё троих, после чего вломился в кустарник, и дальше лес мне стал помогать. Иногда деревья я использовал как укрытие, и крутился отчаянно, отбивая удары, сам жаля смертельно. Если бы я остался на поляне, меня, скорее всего, смяли бы массой, а тут шансы были велики. Уже через несколько секунд я дрался в полном окружении, стараясь не споткнуться о трупы, иначе верная смерть, крутясь с такой скоростью, какой сам от себя не ожидал, но успевал отбивать все удары, направленные на меня, и наносил уколы сам, причём выборочно в уязвимые места, чтобы одним уколом или разрезом нанести максимальное повреждение, то есть ударил и забыл. Пару раз по спине всё же прилетало, однако там у меня был круглый щит, взял с убитых татар у табуна, не зря, как видно, подстраховался. С этими двумя ударами всё же поясню. Не всегда мне удавалось парировать удары, были такие моменты, поэтому я старался подставить под них защиту, а это спина, где и был щит. Хорошие удары, меня даже отбрасывало вперёд. Можно сказать, на сабли других. Я только разохотился и окончательно слился с боем. Мы уже вернулись на поляну и продолжили бой здесь, правда два десятка татар остались лежать порубленные в лесу, но ещё примерно столько же сейчас стояло против меня на поляне. Именно тут вдруг со звоном обломилось у рукояти лезвие левой сабли, той, что плохонькая, однако я не растерялся, швырнув в лицо ближайшего ордынца рукоятку, выхватил кинжал и продолжил бой. Конечно, слабая замена полноценной сабле, все же клинок всего сантиметров тридцать длиной, но зато острый, и лезвие из дамаска, так что чёрта с два перерубишь.