Бьется пульс Конго - [14]

— Но, в самом деле, это не разрешается. С ребенком за спиной…

— Ничего. Мы к этому привыкли.

Она пошла по своим делам, а мне не оставалось ничего другого, как ретироваться. Разве она была неправа? Она поступала как могла. А где же ей оставить своего младенца? В лучшем случае у бабушки, если та кормящая мать, что нередко в Конго. (Тридцатипятилетние бабушки часто сами еще имеют детей, и племянник может быть на год старше своего дяди). Иначе мать должна таскать своего младенца с собой, ибо здесь принято часто кормить ребенка грудью.

Перебои с электроэнергией вынудили меня самому' заняться этим делом. Механика больницы я нашел около генератора. Он показал мне обломок шайбы, причину всех несчастий.

— Разве нельзя достать в Стэнливиле другую? — спросил я.

— Куда там! Никаких запасных частей теперь нет!¹ Видите, что сделали солдаты с санитарной машиной… Она уже шесть месяцев ремонтируется, но ее не починить без нового вала. А где его взять?

Как-то раз меня вызвали ночью к больной. Моя жена уже приехала и в этот раз отправилась со мной, прельстившись ночной прохладой и звездным небом. Мы слышали трубные звуки слонов с противоположного берега реки, неподалеку гремели тамтамы, треск цикад усиливал очарование африканской ночи. Но когда мы подъехали к больнице, романтики как не бывало. У входа мерцал масляный светильник, перед ним столпилось с десяток родственников больной. Женщина, как сообщил мне ассистент, уже три дня не могла разрешиться от бремени, теперь же ей стало совсем плохо. При свете масляной лампы я установил, что ребенок мертв. К тому же еще у роженицы разрыв матки. Ее нужно было немедленно оперировать, но как это сделать в темноте?

— Когда ее привезли? — спросил я.

— В четыре часа.

— Но ребенок был уже мертв, — добавила акушерка.

Возможно, тогда его можно было бы еще спасти, но что толку упрекать людей? Нельзя требовать большего от повивальной бабки.

Я вышел во двор. К стеклам окон прижались носами родственники. Вопли и стоны умирающей разрывали мне сердце. Все ждали, что я, монганга, ей помогу. Я попытался объяснить, что произошло, но просьбы родных заставили меня вернуться и начать готовиться к операции. Однако женщина уже боролась со смертью. Холодно и безучастно ползла по небосклону луна. Небо, похожее на черный бархат, было усеяно алмазами. На противоположном берегу трубили слоны.

По пятницам, когда на фабрике выдавали получку, все трактиры были забиты людьми. Как в любой другой стране, нередко случались ссоры и драки. Многие думают, что конголезцы пьют пиво, желая опьянеть. На самом же деле пиво в Африке необходимо. Никакая кока-кола или другой легкий напиток не утоляет жажду так, как пиво. Оно хорошо усваивается, его можно потреблять в больших количествах. Не удивительно, что пиво стало национальным напитком. Хотя в Конго можно встретить людей навеселе, однако пьяных в полном смысле этого слова не бывает. Мне иногда приходилось сталкиваться со случаями отравления алкоголем, однако они были вызваны потреблением местной водки. Нечто подобное происходит во всем мире.

Спустя несколько дней я наблюдал во время обхода такую картину. На койках мирно лежали недавние враги, подравшиеся в трактире. Они глядели на меня так, словно хотели просить прощения. Повреждения большей частью были несерьезные, и, выписываясь вскоре из больницы, эти люди обещали больше не прибегать к рукоприкладству. Даже священник в воскресной проповеди наставлял свою паству не слишком глубоко заглядывать в бутылку, ибо тог, кто не знает меры, легко становится жертвой дьявольского соблазна. Мой сосед, спросил меня, что такое мера. Однако прихожане, чувствуя свою вину, и в самом деле, воздерживались от искушения выпить… до первого подходящего случая.

Однажды разговор на эту тему зашел в гостях у священника. Я позволил себе усомниться, может ли проповедь повлиять на слабости людей.

— Воскресная проповедь, — сказал я, — слабый заменитель кино, которого здесь нет. И конечно, там, где вокруг одни джунгли, посидеть часок за кружкой пива все же лучше, чем ничего. Почему, собственно, здесь нет кино?

— Раньше, при бельгийцах, в «Сёкле» показывали картины.

— Но туда ведь не пускали конголезцев?

— Совершенно верно.

— Как вы к этому относитесь? Это же расизм.

— Конечно. Но мы посмотрели программу «Сёкла», гангстерские фильмы и все эти аморальные американские штучки, которые выставляют нашу цивилизацию в отвратительном свете, и не слишком спешили присоединиться к господам из «Сёкла».

— Но есть ведь и другие фильмы. Можно показывать их.

— Конечно, конечно, но, к сожалению, мы не имели никакого влияния на кинопрокат в Леопольдвиле.

— Даже ваш нунций?

Священнику стало как-то не по себе. Ему хотелось уклониться от ответа на этот вопрос. Он поднял стакан, отпил глоток, поставил его задумчиво на стол и сказал:

— Виски, действительно, превосходное. Итак, на чем мы остановились? Не следует переоценивать здешних людей. Это ведь не настоящие рабочие. Они живут в деревнях и идут на фабрику, чтобы подзаработать. Однако это еще далеко не сознательный рабочий класс.

— Ваше преподобие! Вы говорите о рабочем классе?