Бестиальная, религиозная и рациональная личность - [11]

Физиогномика Аристотеля была возрождена в XVI веке Д. Б. делла Портой, автором труда «Человеческая физиогномика». Кант рассказывал: «… давно уже забыты карикатурные рисунки человеческих голов Баптисты Порты, которые изображают головы животных по аналогии с теми или иными характерными человеческими лицами и отсюда дают возможность заключать о сходстве естественных задатков в тех и других…» [75, с. 322]. Теологи в средние века рассматривали сходность вербальной, невербальной и паравербальной экспрессии человека и зверя как признак рабства у греха. С. Кьеркегор говорит: «…они охотно углубляются во всевозможные наблюдения о том или ином неестественном грехе, причем они находят для этого соответствующие примеры, где животное начало получает такую власть над человеком, что оно выдает себя почти что нечленораздельным звероподобным рыком, зверским выражением лица или же звериным взглядом, порой звериная сущность в человеке может достигнуть выраженной формы (физионимическое выражение этому – Лаватер)…» [92, с. 210].

Представитель теории вырождения Н. А. Сикорский особое внимание обращал на реверсивные телесные знаки дегенерации – возвратные признаки, свойственные животным [165]. К ним он отнес увеличение числа молочных желез и грудных сосков (вместо одной пары – несколько пар); срощения кожи пальцев между собою, вроде плавательной перепонки ноги амфибий; присутствие зачаточного третьего века; заострение или выступание верхней части наружного уха – Сатиров бугорок; отросток Альбрехта, волосатость; волчья пасть; заячья губа.

И. А. Бунин провел физиогномический анализ убийцы-дегенерата в рассказе «Петлистые уши». Его главный герой, бывший моряк Адам Соколович, раскрывает душу случайным собутыльникам морякам в дешевом ресторане. Те бахвалятся своей жестокостью и силой: «… один будто бы дал однажды «в харю» придирчивому помощнику капитана, другой вышвырнул за борт боцмана…» [24, с. 123]. Соколович презрительно молчит. Обиженный матрос Левченко замечает: «От тоже тип! Мы ж вас угощаем, что ж вы не разделите компании, а только смокчете свою копченную люльку» [там же, с. 123]. Соколович вступает в разговор и называет себя выродком, узнать которого можно по звериным ушам, похожим на петлю, которой давят убийц. Бунин подчеркивает также и другие его телесные звероподобные черты: большую физическую силу, сильно развитую нижнюю челюсть, татуировку – изогнутого японского дракона. Соколович говорит о себе подобных людях: «А есть такие, что испытывают совершенно непобедимую жажду убийства, – по причинам весьма разнообразным, например, в силу атавизма или тайно накопившейся ненависти к человеку, – убивают, ничуть не горячась, а убив, не только не мучаются, как принято это говорить, а, напротив, приходят в норму, чувствуют облегчение, – пусть даже их гнев, ненависть, тайная жажда крови вылилась в форму мерзкую и жалкую» [там же, с. 124]. Один из собутыльников рассказывает о дяде, который зарезал жену из ревности. Соколович послушав, замечает: «Людей вообще тянет к убийству женщины, гораздо больше, чем к убийству мужчины. Наши чувственные восприятия никогда не бывают так внимательны к телу мужчины, как к телу женщины, низкому существу того пола, который родит всех нас, отдаваясь с истинным наслаждением только грубым и сильным самцам…» [там же, с. 125–126]. Затем Соколович знакомится на Невском проспекте с проституткой Корольковой. Она также звероподобна: «Широкоскулое личико ее с черными глазами, глубоко запавшими имело в себе нечто, напоминающее летучую мышь» [там же, с. 128]. Соколович немотивированно задушил ее двумя подушками в номере гостиницы.

В XIX веке возник эволюционный подход к бестиальному типу. Согласно нему, бестиальный тип является следствием задержки человека на ранних стадиях исторического телесного, душевного и нравственного развития, или регрессии к ним.

Французский представитель эволюционного подхода к личности Т. Рибо в XIX веке предположил, что клиническая ликантропия – заболевание, при котором человек ведет себя как волк, лишь одно из частных проявлений «идейной трансформации личности», при которой человек верит в идею зверя. При этом он допускал мысль, что при ней также происходит регрессия к животной индивидуальности. Т. Рибо пишет: «…умственная слабость у ликантропов так велика, что приближается к слабоумию, и мы склонны видеть в ней, скорее случай регресса, возврата к форме животной индивидуальности…. Следует отметить, что ликантропия иногда принимала эпидемический характер, т. е. должна была, по крайней мере, у подражателей, начаться с какой-то идеи. Болезнь эта исчезла с тех пор, как в неё перестали верить, т. е. с тех пор, как идея о превращении в волка не имеет больше почвы в мозгу человека, поэтому больше не может заставить его соответственно действовать» [155, с. 101].

Представитель французской эволюционной школы поведения и личности П. Жане в начале двадцатого века связывал звероподобность с возникновением персонажа зверя у человека на раннем историческом этапе непосредственных верований [62].

П. Жане определял личность как: «совокупность операций, больших или малых действий, которые служат индивиду для создания, поддержания и усовершенствования своей целостности и отличия от остального мира» [62, с. 16]. Он выделил три основных этапа и уровня онтогенеза и филогенеза действий и, соответственно, личности [62, 182, 253]. В низшую группу входят рефлекторные, перцептивные, эмоциональные, элементарно-социальные и элементарно-интеллектуальные действия. Средняя, более поздняя группа включает интеллект, чувства, а также непосредственные и рефлексивные верования. Непосредственные верования связаны с мистическим пралогическим мышлением, при котором человек нечувствителен к противоречиям, его невозможно переубедить. Рефлексивные верования характеризуются сомнением, обдумыванием, борьбой тенденций, принятием решения. В высшую, самую позднюю группу входят рационально-эргетические, экспериментальные и прогрессивные действия. Рационально-эргетические действия – разумные, целесообразные, напряженные, базирующиеся на чувстве долга, а не удовольствия. Экспериментальные действия подчинены фактам и опыту. Эволюционную иерархию завершают прогрессивные действия, характеризующиеся осознанием прогресса, эволюции, свободы.