Бесстыжая - [63]

Он уронил полотенце на пол, открыв моему взгляду напрягшийся пенис. Я указала жестом на кресло, и он покорно наклонился, опираясь на него. Я тянула время, взмахивая розгой. Он слышал ее свист в воздухе, и тело его напрягалось в ожидании удара, но удара пока не следовало. Теперь надо было точно рассчитать время. Я не хотела, чтобы он слишком быстро возбудился. С другой стороны, надо было поддерживать его в напряженном состоянии. Однажды я все испортила, остановив процедуру вопросом: «Дорогой, ты уверен, что хочешь, чтобы я продолжала?» Неожиданное крушение иллюзии заставило его сжаться, как шар, из которого выпустили воздух. Потребовалось немало потрудиться, чтобы завести его снова. Чтобы удовлетворить потребности Леонарда, требовалось настоящее искусство.

Наконец я позволила розге разок опуститься на его ягодицы. Удар был несильный, но ощутимый. Я нанесла второй удар и, продолжая обрабатывать его розгой, разговаривала с ним так, как ему нравилось.

— Тебе показалось, что я становлюсь более снисходительной, не так ли?

— Нет, — возразил он.

Я стегнула его розгой.

— Не смей возражать!

Он судорожно глотнул воздух, и, не дав ему перевести дыхание, я еще два раза подряд ударила его. Удары были легкие, но он находился в крайнем возбуждении и тяжело дышал, уцепившись руками за спинку кресла. Я принялась ритмично обрабатывать розгой его зад. Зад уже побагровел. Он вздрагивал при каждом ударе, но оставался на месте, пока я не повернулась немного, чтобы он мог лучше видеть меня. И тут он бросился на меня и попытался затащить в постель.

Так обычно и заканчивалась процедура, и остальное время мы проводили в постели, наслаждаясь сексом в более традиционной манере, но сегодня я решила устроить ему настоящий праздник и поэтому не позволила уложить себя в постель и строго сказала:

— Прекрати сию же минуту! Я не давала тебе разрешения подняться!

— Слушаюсь, мэм, — смиренно сказал он.

— Мне казалось, что ты начинаешь исправляться, но, видимо, к тебе следует применить более строгие меры. Ну что ж, на этот раз ты будешь действительно строго наказан.

Я принесла из своей комнаты наручники.

— Ложись! — рявкнула я, и голос мой прозвучал как удар хлыста.

Я еще никогда не ограничивала свободу Леонарда, но знала, что он об этом мечтает. Он не говорил об этом прямо, все еще стесняясь, но намекал, а я научилась без слов понимать его желания. Он подчинился мне с такой готовностью, что я сразу же поняла — я угадала правильно.

К счастью, кровать была с металлическими спинками. Я приковала его руки к изголовью, а ноги — к металлическим столбикам в изножье и взялась за палку.

— Ну? — угрожающим тоном произнесла я.

У Леонарда глаза блестели от удовольствия. Но тут мы услышали звук поворачивающегося в замочной скважине ключа. Я выронила палку и молнией метнулась к двери.

— Кто это? — крикнула я и, всем телом навалившись на дверь, заперла ее на задвижку.

— Я кастелянша с этого этажа, — раздался из-за двери женский голос.

— Прошу прощения, но сюда сейчас нельзя, — решительно сказала я.

— Но мне нужно приготовить постель на ночь…

— В этом нет необходимости.

— И еще нужно положить в ванную запасные полотенца.

Ключ снова завертелся в замочной скважине. Очевидно, женщина была весьма настойчивой особой. Если я попрошу ее уйти, то она наверняка вернется и снова примется греметь ключом и мешать нам.

— Подождите за дверью, — крикнула я.

Схватив попавшееся под руку полотенце Леонарда, я завернулась в него. Оно закрывало меня от начала груди до начала чулок. В таком виде я и вышла за дверь, остановившись перед женщиной с весьма суровым выражением лица.

— Я обязана положить на место эти полотенца, — сказала она.

— Сейчас вы не сможете это сделать, — сказала я. — Дайте их мне.

Она как-то странно на меня посмотрела, как будто никогда не видела женщины, закутанной в купальное полотенце.

— Я только что приняла ванну, — объяснила я.

Она промолчала, не сводя глаз с моих кожаных сапожек и черных чулок. Потом сунула мне в руки полотенца и торопливо ушла.

Я чуть не застонала, подивившись собственной глупости. Ладно. По крайней мере мне удалось от нее отделаться. Я повернулась к двери.

Дверь была заперта.

Я подергала дверь. Бесполезно. Американский замок защелкнулся, пока я с ней разговаривала. Я осталась в коридоре в одних кожаных сапожках, как из борделя, а мой бедняга Леонард остался в комнате, прикованный к кровати. С какой стороны ни посмотри на эту ситуацию, она пахла грандиозным скандалом.

Я постучала в дверь.

— Леонард, дверь захлопнулась, — тихо сказала я. — Я не могу войти. — В ответ послышался страдальческий стон. — Ты не можешь добраться до ключа и освободить себя?

— Нет! Хани, умоляю тебя, ради всего святого…

— Не тревожься. Я что-нибудь придумаю, — пообещала я.

— Черт побери, придумай что-нибудь поскорее! — в отчаянии крикнул он.

— Я пытаюсь, Леонард.

Он молчал.

— Леонард, ты еще там? — спросила я, тут же сообразив, что задаю глупый вопрос.

— Конечно, я еще здесь! Куда, черт побери, по-твоему, я могу уйти?

Он впервые ругался в моем присутствии, но, я полагаю, у него были смягчающие обстоятельства.