Бесстыжая - [23]

Кроме того, существовали и другие обязанности, которыми Джесси пренебрегала. Статус вдовы богатого человека налагал на нее необходимость заниматься определенными вещами, главной из которых была компания Саймона, «Уорнек Комьюникейшенс». Саймон хотел, чтобы она участвовала в делах фирмы, и Джесси разделяла его убеждение в том, что газеты могут представлять собой серьезную социальную силу. Почти наверняка в его завещании будут строки о том, что в обязанности Джесси входит контролировать деятельность компании и участвовать в совете директоров. Ей надо было подготовить себя к этой ответственности, окончательно сформулировать свои представления о том, как возродить газеты Саймона. Несмотря на то что Мэтт с ее благословения вел дела компании, она тоже хотела иметь свой голос.

Когда она нагнулась, чтобы подобрать секатор, ее ушей достиг какой-то звук. Слабый блеющий крик донесся откуда-то из глубины оврага. Ее безмятежное настроение немедленно улетучилось. Секатор выпал у нее из рук и с металлическим звуком упал на ящик с садовыми инструментами. Джесси моментально поняла, что кричал ребенок, так что это могла быть только Мэл. А затем так же остро, как шипы роз, которые она обрезала, ее слух поразил другой звук – рычание какого-то зверя.

Джесси так и застыла, сидя на корточках и не в состоянии пошевелиться. В тот день, когда она впервые нашла свою дочь на полу задыхавшейся от недостатка кислорода, она поняла, что астма – это смертельная болезнь. Страх потерять Мэл так въелся в нее, что сейчас ее почти парализовало.

Рычание послышалось еще раз. Эго не приступ астмы. Мэл каким-то образом встретилась с дикой собакой или койотом. Или с кем-нибудь пострашнее. Животный инстинкт подстегнул Джесси, и она вскочила на ноги. В студии Саймона была коллекция ружей и пистолетов, но сейчас у нее не было времени туда бежать. Подхватив садовые ножницы, Джесси рванулась на звук.

«Пожалуйста, Господи, не допусти, чтобы с ней что-то случилось!»

Овраг был за садом, меньше чем в сотне метров от того места, где находилась Джесси, но ей в ужасе казалось, что она никогда не добежит до своей дочери, никогда не сможет спасти ее от невидимой угрозы, что бы это ни было. Ее ноги касались земли с неожиданной тяжестью, каждый шаг обострял все чувства.

Достигнув края ущелья и обозрев окрестности, Джесси поняла, что отчаянные крики доносились из Капли Дьявола – пропасти, образованной почти отвесными скалами, которая находилась метрах в тридцати от нее. Неужели Мэл упала? Джесси споткнулась и схватилась за низкий кустарник, чтобы самой не свалиться вниз. Она стала осторожно спускаться по скользким камням и глинистой почве, чувствуя, как шипы вонзаются ей в бедра. От земли, подававшейся под ее ногами, исходил острый запах влажной почвы и гнилых листьев. Она не видела Мэл, но ей казалось, что девочка окружена стаей рычащих койотов.

«Нет, пожалуйста! Не отбирай ее у меня».

– Мэл! Где ты? Ответа не последовало, но странные задыхающиеся крики становились отчетливее по мере приближения Джесси ко дну ущелья. Они явно доносились из-за каменного выступа, за которым ущелье изгибалось, направляясь к океану. Через несколько секунд Джесси добралась до дна, но голени ее так дрожали, что ей пришлось на некоторое время остановиться.

Еще раз позвав девочку по имени, она на этот раз получила едва различимый ответ. Голос Мэл заставил мать содрогнуться и рвануться к каменному уступу. Обогнув его, она увидела скрючившуюся в неестественной позе девочку.

– Мэл? Что с тобой случилось?! – выкрикнула Джесси, подбегая к ней. Издали: ей показалось, что она попала в какую-то западню.

– Койот… Ему больно, – отчаянно всхлипнула Мэл, прижимаясь к матери грязными ручками и лицом. Через мгновение Джесси поняла, почему ее дочь так расстроена. Радость от того, что она нашла Мэл целой и невредимой, была нарушена очередным резким звуком. Взрослого койота прижало к земли оползнем. У подножия гор водились койоты, но к местам обитания людей их обычно приводил голод.

– Как ты думаешь, можно его спасти? – спросила Мэл.

Джесси крепче прижала к себе девочку, чувствуя, что слабеет от ужаса. Ее пугала не только злая судьба этого зверя. Боль в голосе Мэл свидетельствовала о том, что она унаследовала от Джесси ее обычное сострадание к тем, кого ранило.

– Конечно, можно – произнесла она.

Вой койота стал ужасным. Когда Джесси приблизилась к нему, он стал дико скрести землю передними лапами, пытаясь высвободиться. Койот явно был в панике, но судорожные усилия отняли у него последние силы, и он в изнеможении опустил голову на землю, часто и тяжело дыша и выкатив глаза. Джесси осторожно подошла к нему, стараясь не волновать животное. Когда она оказалась достаточно близко, чтобы убрать обломки, у него не было сил даже на то, чтобы скулить.

«Пожалуйста, позволь мне спасти его», – взмолилась она, обращаясь к любой благожелательно настроенной высшей силе, которая могла ее услышать. «Позволь мне это сделать, пусть даже только ради Мэл. Даже если я не стою милости, ее стоят ребенок и животное».

– Стой на месте, – сказала она Мэл, отодвигая пытавшуюся помочь девочку назад. Садовые ножницы превратились в лопатку, которой она вгрызалась в кучу камней и комьев земли, отбрасывая их прочь. Куски гранита царапали ей руки, но Джесси продолжала работать, разгребая завал, пока не увидела несколько больших камней, прижимавших койота к земле. Их придется откатывать. Встав на колени, Джесси прислонилась к самому большому камню, упершись ногой в глинистый склон.