Бесстыжая - [113]

Люк на мгновение замолчал и содрогнулся.

– Мне было всего шесть лет.

Джесси не могла найти слова утешения. В защиту такой эмоциональной кровожадности трудно было подобрать какие-либо аргументы.

– Ничего удивительного, что ты его так ненавидишь, – просто сказала она.

Люк встал, подошел к окну и открыл занавески. На улице был туман, стелющийся и влажный; он приглушил все ночные звуки, завесил своей дымкой огни. Джесси мгновенно почувствовала себя замерзшей и очень одинокой. Люку по-прежнему казалось, что она заключила с Саймоном союз против него. Все было совсем не так, но она не знала, как убедить его в этом.

Джесси заставила себя встать и подойти к нему. Но, оказавшись, у него за спиной, она почувствовала, что боится обнаружить свое присутствие любым звуком. Она не решалась даже вздохнуть. Ненавидит ли он ее теперь? Вернула ли эта беседа всю былую враждебность между ними?

В конце концов, хотя это ей дорого стоило, может быть, больше, чем она могла себе позволить, Джесси коснулась его руки и прошептала слова:

– Я люблю тебя, Люк.

Где-то вдалеке тишину нарушил колокольчик трамвая. Люк медленно повернулся к ней. Мальчишеская челка упала ему на глаза.

– Я совсем забыл, кто ты, – сказал он.

– Кто я?

В те секунды, пока Люк формулировал ответ, сердце Джесси сжалось от страха.

– Ты мой единственный друг на все времена, – произнес он. – Ты сердитая рыжая сорвиголова, которая спасла меня, шестнадцатилетняя девочка, которая меня ненавидела, а теперь моя жена… – Он сделал паузу и продолжил своим грубоватым, хриплым голосом. – Женщина, которая любит меня. Джесси, – добавил он с хриплым смехом. – Моя Джесси.

Он коснулся ее лица, и Джесси упала в его объятия, наслаждаясь теплом и мягкостью его тела. А когда он сказал ей, что тоже ее любит, что где-то в глубине своей раненой души он любил ее всегда, Джесси, которая поклялась никогда не плакать о Люке Уорнеке, разрыдалась.

Джесси не хотелось покидать дом в городе. Этим утром она проснулась раньше и оставила Люка в кровати, не желая, чтобы он чувствовал ее страхи. Она страшно скучала по Мэл и несколько раз звонила домой, чтобы убедиться в том, что ее астма не проявила себя. Но даже присутствия в «Эхе» дочери было недостаточно для того, чтобы пересилить ее нежелание возвращаться. Туман за окнами был все еще тяжелым; возможно, он не развеется в ближайшее время. Джесси была даже благодарна природе за эту импровизированную защиту, отгороженность от внешнего мира. Ей хотелось скрыться за пеленой тумана и прожить здесь с Люком всю жизнь.

– А вот и ты, – сказал Люк охрипшим после сна голосом. Он встал у нее за спиной и притянул к себе, обхватив руками.

– Я надеюсь, у тебя это не войдет в привычку, – продолжал он, гладя ее волосы. – Я хочу, чтобы ты была в моей постели, когда я просыпаюсь, женщина. Мне трудно находиться в ней, когда тебя там нет. Я схожу с ума и начинаю обнимать подушки.

– Замечательная идея, – откликнулась Джесси, поворачиваясь к нему лицом. – Давай вернемся в постель, накроемся с головой и будем обниматься целыми днями. Давай вообще никогда не вставать и не выходить из этого дома.

– Эй, что с тобой? Ты напугана.

– Не напугана, – соврала она. – Просто счастлива. Так счастлива, что я не хочу, чтобы что-то разрушало это счастье.

Наверное, ее беспокойство было слишком глупым и безосновательным, чтобы делиться им с Люком. Джесси спрашивала себя, исчезнет ли волшебство, когда они уедут отсюда, или они смогут сохранить эту близость, вернувшись в «Эхо». Ведь они всю жизнь только и делали, что причиняли друг другу боль.

Он прижал ее к себе крепче, словно стараясь защитить.

– Единственное, что может его разрушить, – это если мы до смерти замерзнем. Здесь очень холодно.

– Давай разожжем камин, – предложила она.

– Да, но мне придется выпустить тебя?

– Только на секунду. – Люк отпустил ее и посмотрел на запястье, словно сверяясь с часами.

– Время пошло. – Джесси рассмеялась и, ловко увернувшись от него, подбежала к ящику с дровами.

– Помоги мне, – сказала она, наклоняясь за толстым сучковатым поленом. Потянувшись за трутом, она вдруг обнаружила скомканные кусочки бумаги, которые упали за ящик.

– Что это? – спросила она, поднимая одну из них. Расправив ее, она внимательно прочитала то самое предупреждение, которое получил Люк, – не возвращаться в Хаф Мун Б эй. Джесси развернула вторую бумажку и с удивлением обнаружила бабочку в верхнем углу. Она узнала листок из своего блокнота и прочитала адрес викторианского дома. Люк встал на колени позади нее.

– Я вычислил, что это ты послала мне эту угрозу, Джесси. Это не страшно, – поспешил заверить ее он. – Я знаю, как ты была напугана перспективой моего возвращения.

Джесси сосредоточенно взглянула на записку, содержащую угрозу.

– Ты думал, что это писала я? Люк кивнул.

– Это ты, правда? Я пришел к выводу, что ты написала обе. Почерк, по крайней мере, один.

Джесси внимательно изучила записки и быстро заметила некоторое сходство, в том числе и наклонные палочки над буквами «i».

– Я этого не писала, – сказала она. – Ни одной. Это не мой почерк, но…

– Но что? – спросил он. – Джесси, что происходит? Что это такое?