Бесстрашный рыцарь - [38]

Его брат использовал сладкие, как мед, слова, чтобы заманивать женщин в свою постель, а теперь Кристиан делал то же самое, пытаясь обольстить Авизу. Неужели она решила, что он столь же неразборчив в средствах, как Гай?

– Прости меня, Авиза, – сказал он. – Ты доверилась мне, отдала себя под мое покровительство. Мне не следовало так говорить с тобой.

– Я хочу, чтобы ты был честен со мной.

– По временам избыток честности может быть столь же опасным, как и недостаток.

Авиза рассмеялась, потому что тон его был неуместно мрачным. Она не смогла сдержаться. Кристиан был гордым человеком, и смирение совсем не подходило ему.

Она отважно протянула к нему руки и обняла его.

– Поговорим и на эту тему в доме, где не так холодно. Он снова закутал ее в свой плащ, и вместе они направились к коттеджу.

– Ты неуклонно стремишься к своей цели.

– И в этом мы с твоим братом единодушны.

Он ответил громоподобным смехом, способным соперничать с ревом ветра. Авиза положила голову ему на плечо, наслаждаясь и шумом ветра, и его громким голосом. У него был такой удивительный смех – искренний и неподвластный бремени стыда, оставленного ему в наследство отцом.

Они вошли в маленький внутренний дворик и направились к двери коттеджа.

Свистел ветер, вздымая в бешеном танце хлопья снега. Авизе захотелось ворваться внутрь, но она медлила, зная, что должна задать ему вопрос там, где никто не мог бы ее подслушать.

– Как ты назвал короля? – спросила она.

– Куртмантл. Разве ты никогда не слышала, что его так называют?

– Нет.

– Это его прозвище широко известно, потому что он предпочитает короткие плащи. Странно, что ты этого не знаешь.

Ветер, яростно просвистевший в ушах и взметнувший хлопья снега во дворе, избавил ее от необходимости отвечать. Она натянула плащ на лицо, потому что рев ветра напомнил ей крик раненого животного.

Это был не просто вой ветра. Она услышала в нем вой волка, соревнующегося с бурей. Кристиан протянул руку к мечу, взял девушку за руку и велел ей следовать за ним. Она последовала охотно. Пусть волки наслаждаются этой суровой ночью.

Коттедж был обставлен просто. Люди сгрудились возле ямы с угольями в центре комнаты. Должно быть, эта комната была не единственной, потому что Авиза заметила занавешенную дверь в дальней стене. Обходя вокруг стола, высокий Кристиан почти задевал головой низко нависающие балки. Возле двух постелей с соломенными матрасами и меховыми одеялами на полу были сложены шкуры. Единственное тканое одеяло занимало самое почетное место в комнате, находясь на единственном, кроме кроватей, предмете мебели – сундуке.

Четверо мужчин сидели по одну сторону ямы с угольями, а их женщины и дети расположились по другую ее сторону. Все мужчины были примерно одного возраста и сложения, и Авиза догадалась, что они братья. Воздух был густым от дыма, и она гадала, что мешает ему выходить сквозь соломенную кровлю.

– Вы пришли как раз вовремя, – сообщил Гай, сделав им знак приблизиться к огню.

Авиза откинула с лица капюшон и движением плеч сбросила плащ. В коттедже было немногим теплее, чем снаружи, но зато почти не ощущалось ветра.

Все глаза обратились к ней. Женщины смотрели на нее холодно и оценивающе, мужчины тоже оценивали, но по-другому. В их лицах она не заметила холода. Один из них облизнул губы и улыбнулся. И когда Кристиан оказался между ней и похотливыми взглядами мужчин, заслонив ее от них, она была ему благодарна.

Он положил руку на плечо Авизы:

– Вот наш хозяин, Авиза, Ральф Фармер.

– Спасибо за то, что приютил нас в своем доме.

Она с теплотой улыбнулась дородному мужчине, и он ответил ей улыбкой, хотя женская половина семьи пристально наблюдала за ним.

– Приютить такую красивую женщину в доме – большая честь, – сказал фермер. – Если желаешь...

– Леди Авиза, – тихо подсказал Кристиан.

Улыбка хозяина поблекла.

Авиза добавила:

– Ты оказал мне честь как своими комплиментами, так и гостеприимством. И все же не сочти за оскорбление, если второе я ценю гораздо больше, особенно в такую ночь, как эта.

Фермер уставился на нее, потом рассмеялся. Должно быть, это было сигналом, потому что остальные члены семьи вторили ему. Смех был натужным, но это дало Авизе возможность выбрать место и сесть рядом с Гаем.

Когда Кристиан опустился на пол у ее ног, еду уже подали. Она оказалась лучше, чем Авиза предполагала. Им подали ржаной хлеб с сыром и по кружке эля. Она ела, благодарная тому обстоятельству, что хлеб был не из желудевой муки. Должно быть, урожай у этих фермеров был таким же хорошим, как в аббатстве Святого Иуды.

Мужчины почтительно расспрашивали Кристиана о новостях. Женщины заговаривали, только когда требовалось утихомирить детей. Похоже, никого в этом доме не интересовало возвращение архиепископа, и Авиза сообразила, что едва ли это событие может оказать влияние на жизнь крестьян за пределами Кентербери.

Гораздо больше их заинтересовало то, как Гай пытался обольстить самую молодую из женщин. Похоже, ее весьма впечатлило его внимание, но она отвечала слишком тихо, и Авиза не могла ее расслышать. Человек, которого Авиза сочла отцом девушки, внимательно наблюдал за этой сценой. Если девушка не отвечала на едва завуалированные намеки Гая, он толкал ее локтем, вынуждая ответить.