Бесстрашные - [20]

– Но мой заместитель может выдать тебя?

– Глупый, он никогда не слышал даже моего имени. Его ангажировали через посредника в другой стране, и этот посредник тоже не знает меня, так как поручение было дано ему третьим агентом. Только четвертый в этой цепочке стоит более близкой связи с…

– С тобой, – с интересом произнес Швиль.

– Все еще не со мной, мой милый друг, а с одним «бесстрашным», а тот, как уже сказано, обязан мне своей головой; он не может никого выдать, потому что я сняла с его шеи веревку.

– Значит, не все, кто работает для тебя, принадлежат к «Бесстрашным»?

– Конечно, нет. Только те, которых ты сегодня видел, а кроме них еще человек одиннадцать, не присутствовавшие на вечере, потому что находятся с поручениями за границей. Сегодня утром шесть человек уезжают на пароходе, а завтра снова четыре, и вернутся только через шесть или семь месяцев.

Швиль сидел совершенно озадаченный, задумчиво смотря на Марлен. Все, что она рассказала ему, надо будет еще обдумать спокойно, в полном одиночестве.

– Ты демон, – сказал он, с трудом скрывая свой страх и легкое отвращение.

– Может быть, но разве Мефистофель не подарил Фаусту незабываемых часов? Налей мне лучше бокал, неисправимый!

Следующий день прошел для Швиля в ничем не потревоженном покое. Марлен не показывалась. Но едва наступил вечер, как явился Агостино. Со вчерашнего вечера он стал гораздо приветливее и разговорчивее, так как уже знал, что гость принадлежит к «Бесстрашным».

– Прошу синьора следовать за мной, – сказал он с улыбкой.

Марлен приняла его с необыкновенной нежностью и разгладила рукой складки на его лбу.

– Ты так печален, мой друг, мне это совсем не нравится, – сказала она, пытаясь заглянуть в самую глубину его глаз.

– Разве я могу радоваться, Марлен? Чему же?

– Пойди сюда, я тебе скажу.

Она уселась среди горы подушек и притянула его к себе.

– Я заинтересован, Марлен.

– Охотно верю, потому что интересные вещи возбуждают любопытство. Скажи, Курт, ты вспоминаешь иногда прекрасные дни, которые мы пережили вместе с тобой?

– Да, я часто вспоминаю их, но чтобы они были прекрасными, я бы не сказал.

– Ты бежал от меня, потому что я хотела завербовать тебя в «Бесстрашные». Тогда ты ничего не знал о моих друзьях, и само название моей касты было тебе незнакомо. Я же не могла посвятить тебя во все, потому что не была уверена в тебе. Теперь иначе, теперь наконец наступил день, когда мы можем совершенно открыто поговорить друг с другом, потому что ты теперь наш.

Она приподнялась и закурила сигаретку, но сделала это исключительно для того, чтобы во время наступившей паузы подождать, будет ли Швиль возражать или нет. Он молчал, и, видимо, успокоившись, она продолжала:

– Ты археолог, и, насколько мне известно, египтолог. У меня есть для тебя поручение, которое тебе легко будет исполнить; как видишь, я считаюсь с твоей специальностью и не заставляю тебя заниматься другими, недостойными тебя, вещами.

Курт напряженно смотрел на нее, и Марлен продолжала:

– Несколько лет тому назад ты высказал предположение, что в одной из пирамид должно находиться сокровище, равного которому еще не было. Ты хорошо знаешь, о какой пирамиде я говорю. С тех пор я не могла спать спокойно много ночей. Я рассказала о твоих предположениях другим египтологам и археологам. и сама долго рылась в разных рукописях.

– И что же ты нашла?

– Что действительность еще превосходит твои предположения, – подчеркнула она. – Даже стены коридоров, потолки и пол выложены золотом. Фараоны сделали из гробницы первосвященника Пинутема свою сокровищницу на тот случай, если война или другие несчастья будут угрожать их богатству. Саркофаг покрыт драгоценными камнями: мумия лежит в пятом гробу, и каждый из этих гробов – из чистого золота. Сама по себе мумия не имеет никакой исторической ценности. Ее положили туда, чтобы отвлечь внимание от действительно важных вещей. Четыре льва, сторожащих саркофаг, также сделаны из чистого золота. Все надписи, которыми украшены стены соседних помещений, сделаны из золотых палочек, вставленных в камни. Больше десяти тысяч золотых колец, браслетов, ожерелий и серег, снятых с людей, умерших во время эпидемии, до сих пор лежат там. Египетское правительство знает об этом кладе, но опасается взять его по тем же причинам, почему этого не сделали раньше. Во-первых, благоговейная традиция, не позволяющая осквернить гробницы предков, а во-вторых, это – наиболее верный и простой способ сохранить сокровища. Египетским правительством отклоняются все намеки и предложения археологов относительно раскопок. Правительство сочло даже нужным официально опровергнуть все утверждения о сокровище и объявило археологов мечтателями и фантазерами. Частью это удалось, но меня не переубедить. То, что я знаю, я знаю твердо. За последние два года в печати не появилось об этом никаких сведений: все забыли – а этого только я и ждала. Теперь наступило время и для меня.

– Что ты хочешь сказать этим, Марлен?

– Теперь сокровища надо будет взять.

– Марлен!

– Замолчи, об этом со мной совершенно бесполезно спорить: все твердо решено. Все продумано – и я могу сказать, все подготовлено.