Бессмертный огонь - [4]

- Меч! - тихо сказал я.

- Меч? - Айга вздрогнул. - Меч!

И глянул на меня. А он стоял рядом со мной, и наши глаза встретились, и я увидел...

Ха! Вот так да! Я думал, что он рад тому, что Хальдер мертв, еще я думал, он боится Хальдера, ждет, что Хальдер ему отомстит... Но нет! Страха в глазах у Айги я не увидел. Глаза его были пустые - вот и все.

- Меч! - просто сказал он. - Меч, да, конечно, меч!

И двинулся к дровам, взошел на них, поднялся на корабль, а там склонился к Хальдеру, дал ему в руки меч...

И Хальдер, показалось мне, кивнул ему! И Айга, это я расслышал, я ближе всех стоял...

И Айга прошептал:

- Прости!

А Хальдер прошептал:

- За что?

А ярл:

- За всё. Прости!

И резко отстранился, и перескочил через борт, а после быстро сошел по дровам - скорей на землю, и вскричал:

- Огня сюда!

И понесли уже огонь...

Когда ярл Верослав сказал:

- А воины? Он что, один, без воинов уйдет?! - и посмотрел на обреченных.

Те молчали. А Айгаслав сказал:

- Да, он один. Он сам так пожелал.

- А кто будет грести? А разбивать ему шатер? А подавать еду?!

Но Айгаслав не слушал Верослава, а снова закричал:

- Огня сюда!

- Нет, воинов!

- Огня! А ты молчи! Я не позволю, чтобы жгли моих воинов! Моих, тэнградский ярл, а не твоих!

- А! Даже так!

- Да, так!

И Айга вырвал меч! Свой меч - не Хальдера - и двинулся на Верослава! Но Верослав лишь усмехнулся и сказал:

- Пусть будет так. Огня! И мы сейчас посмотрим, уйдет ли он один. Или... Огня!

И поднесли огонь, и подожгли дрова. Дрова были сухие, сразу загорелись. Хорошо загорелись! А после загорелся и корабль. Огонь, он чище всех. Огонь не лжет. Огонь пришел к нам с неба. А небо - это солнце, свет, тепло. Огонь - сын неба, жизнь. А жизнь дарует жизнь...

И точно! Вот загорелись весла, затрещали. И задрожали... Вздыбились! И опустились! Снова вздыбились! И голос из огня:

- Р-раз! Р-раз! - командовал.

Ха! Это ж голос Хальдера! Вот он встает, вот поднимает меч и вновь кричит:

- Р-раз! Р-раз!

А весла поднимаются и опускаются! А вот уже я вижу и гребцов: вот Бьяр, а вот Ольми, а вот еще, еще, еще... А этого не знаю, но вижу - это тоже белобровый. Х-ха! Х-ха! Да это же все те, что некогда явились сюда вместе с Хальдером! А вот теперь они все вместе и уходят. А я что остаюсь?

И вдруг:

- Хей! Кто со мной?! - раздался голос Хальдера.

Я вздрогнул, думал - показалось. Я оглянулся...

Нет! Вон как они все оробели - и Айгаслав, и Верослав, и воеводы, воины. Даже волхвы, и те, оцепенев, молчат.

А Хальдер:

- Хей! Я ухожу! Спешите! Хей!

Я снова повернулся к кораблю. Огонь уже добрался до верхушки мачты, огонь уже был так силён, что я не видел ни гребцов, ни Хальдера. Я слышал только крик:

- Хей! Хей!

Как будто вновь я в Руммалии, вновь мы идем на приступ, вновь перед нами Влакернская башня. И я...

Я тоже закричал:

- Хей! Хей! - и бросился к костру...

Меня схватили, повалили наземь. Я вырывался - меня били. Огонь ревел, гудел, но я огня не видел - меня лицом вдавили в землю. Айга кричал:

- Ножом его! Ножом!

Ножом кололи. Было больно...

Но эта боль меня и успокоила, и я затих. Меня еще немного подержали, а после, убедившись в том, что всё уже прошло, мне позволили подняться.

Когда я встал, корабль уже сгорел. Айга сказал:

- Питья ему!

Волхв подал мне питьё - отвар какой-то, жирный и противный. Я выпил, отошел к своим...

Да, кстати, всё уже закончилось. Нам велели возвращаться к кораблям, и мы пошли. А ярлам было сказано остаться.

У кораблей, на берегу, был пир. Сидели, поминали Хальдера. И было много чего сказано. А я молчал, я только слушал. И понял: и другие тоже видели гребцов и тоже слышали призывный крик Хальдера. Теперь только об этом все и говорили. Ну и еще все, конечно, говорили о том, а что же теперь будет с нами дальше. Конечно, в Руммалию мы уже не пойдем, ибо кому теперь вести? Ярл Айгаслав и в первый раз был против Руммалии, ну а теперь... А кто он, вообще, теперь? Он разве старший ярл? Он был старшим при Хальдере, но Хальдер мертв и меч его сгорел, а со своим мечом ярл Айгаслав ничуть не старше Верослава. И вообще, Тэнград теперь отложится, как прежде отложился Уллин. А мы чем хуже, а? Мы, глурские, до Хальдера ни разу никому не кланялись. И больше кланяться не будем. Да, может, мы уже не кланяемся. Может, наши ярлы уже отложились, может, они для того и остались на кумирне, чтобы сказать об этом Айге. А после, говорят, все они, пока что старший и пока что младшие, пошли и сели в тереме, и затворились. И вот темно уже, а они все никак не выходят. У них там Круг, по-ярльски - Ряд. В последний раз, еще при Хальдере, Ряд превратился в сечу. Троих тогда снесли в курган, четвертого скормили псам. А нынче...

Да! Я встал и повелел своим людям гасить костры и лечь в кольчугах, при мечах.

- Зачем?

- А так! Вон, посмотрите на других!

И точно: был той ночью пир, но пир какой-то странный. Все были начеку, все ждали большего.

Все ждали. А дождался только я! А было это так. Уже почти все полегли и стан затих, костры уже погасли. Здесь мы, а здесь река, в каких-то двадцати шагах от нас. Но тьма в ту ночь была такая густая, что я реки совсем не видел. И вот лежу я, щит под головой, меч под рукой, и думаю. Да нет, даже не думаю, а просто знаю, что завтра будет сеча. А может, и еще сегодня ночью. Но сеча тогда хороша, когда ты приходишь в Руммалию, а там есть Город, а в том Городе есть добыча. То есть мне только тогда хорошо, когда я знаю, кто мой враг, и что можно взять у этого врага, и как потом обо всем этом рассказать. А что здесь? Вот сейчас прибежит мой - глурский ярл из терема и закричит: "Бей!" А кого? Да он и сам пока что не решил, кого. Да и потом: ведь я не пес, чтоб мне сказал "Куси!" - и я сразу кидался и кусал. Я воин, у меня есть меч, я целовал его на верность Хальдеру и Айгаславу. Да, Хальдер уже мертв. А Айгаслав, так говорят, теперь наш враг из-за того, что дал прикончить Хальдера. Всё может быть! Но Хальдер хорошо ушел, он Айгаслава не корил, он только звал с собой всех, кто захочет. Я хотел...