Бессмертный грех - [20]

— Саня будет платить тебе деньги?! — Младший оперуполномоченный Зосимов аж задохнулся от возмущения.

— Нет. Он сам будет платить. Три тысячи долларов! Завидуйте, голодранцы!

— Отлично, — одобрил Леонид. — Тебе, насколько я помню, еще никогда не предлагали поработать психическим доктором, попробуй, может, понравится. Да и вообще — засиделся ты в ментах, начальник. Глядишь, выйдешь на большую психиатрическую дорогу и пойдешь себе… Я, например, считаю, что психушка по тебе давно плачет.

— В каком смысле? — грозно спросил Василий.

— В переносном, — уклончиво ответил Леонид.

— А конкретнее? — зверски вращая глазами, надвинулся на него Василий.

— В смысле врачевания человеческих душ, — трусливо отступил младший оперуполномоченный.

— Нельзя врачевать то, чего нет, — строго поправил Зосимова Василий. — Душа — это все поповские выдумки, сто раз тебе говорил. Ладно, поеду осмотрю пациента.

— Только не бейте его по голове, доктор. — Леонид скорчил несчастную мину. — Мозги надо вправлять бережно.

— Как пойдет, — кровожадно ухмыльнулся Василий. — В России, как ни крути, самое универсальное орудие труда — кувалда.

— Знаешь, как это делается? — Леонид вылез из-за стола, вытянул вперед руки с растопыренными пальцами и, закатив глаза, завыл: — Ноги те-е-еплые, у вас ноги те-е-е-еплые, они наполняются теплом, вы ощущаете покалывание в пя-я-ятке…

— Ты чего, Лень, — изумленно попятился Василий. — Чего несешь-то? Я же буду доктором по мозгам, а не по ногам. Разницу улавливаешь? Ноги — внизу, а голова — вон она где, сверху.

— Это смотря как поставить, — вяло возразил Леонид.

Саша встречала старшего оперуполномоченного на улице перед входом в редакцию. Повиснув у него на локте, она скороговоркой принялась давать ценные указания:

— Значит, так, я отрекомендовала тебя как светилу отечественного сыска.

— Не сыска, а розыска, — поправил Василий.

— Неважно. Сыска — звучит красивее и весомее. Так вот, умоляю тебя, постарайся произвести приятное впечатление. — Саша скептически оглядела Василия, с сомнением сказала сама себе: «Н-да», — и продолжила: — Не матерись, не чеши пузо, не огрызайся, не употребляй любимых выражений типа «терпила гонит» и «ежики зеленые», не бросай окурки под стул…

— А дышать можно? — перебил ее Василий.

— Дышать — можно, а храпеть — нельзя.

— Ты боишься, что я засну во время разговора?

— Я боюсь, что ты его напугаешь, — вздохнула Саша. — Хотя… он в прошлом военный и таких, как ты, наверное, встречал в боях. Во всяком случае, на стороне неприятеля. Ну вот, пришли.

Она заглянула в приемную — общую для генерального директора, его заместителя и главного редактора.

— Танечка, мы к генеральному. Я вот тут… нового сотрудника привела.

— А почему к генеральному? — удивилась секретарша. — Кадровыми вопросами занимается Юрий Сергеевич.

— Потому что… — Саша замялась. — Он по линии обслуживающего персонала.

Василий, услышав про свою причастность к обслуге, выпучил глаза и грозно зарычал.

— А… — Танечка кивнула. — Идите.

Генеральный директор встретил гостей радушно.

— Спасибо, что пришли, — сказал он, пожимая руку Василию. — Я, признаться, не рассчитывал на такую удачу. Александра сказала, что вы — лучший сыщик Москвы.

Василий расплылся в довольной улыбке и уже открыл рот, чтобы подтвердить сказанное, но Саша больно ткнула его локтем в бок, и старший оперуполномоченный ограничился невразумительным мычанием.

— Присаживайтесь. — Генеральный указал рукой на кресло. — Так ведь у вас в МУРе говорят? Нельзя сказать: «Садитесь». Да? Можно нарваться на ответ: «Сесть я всегда успею».

Генеральный явно заискивал перед гостем. Василий же вопросительно смотрел на Сашу: что, и на этот бред мне ничего не отвечать? Саша утвердительно кивнула и еще глаза сощурила, что могло означать: «Молчи, гад, не выпендривайся. Видишь, человек расстроен».

— Я, пожалуй, все-таки сяду, — произнес наконец Василий.

Генеральный смутился.

— Да-да, конечно. Александра сказала, что вы любезно согласились нам помочь.

— Чего ж не помочь, если… — Василий хотел сказать «если деньги заплатите», но Саша вовремя наступила ему на ногу. — …если надо, — недовольно закончил старший оперуполномоченный.

— Боюсь, что надо, — кивнул генеральный.

— Вот бояться ни к чему, — подбодрил его Василий. — Храбрость, как известно, города берет. Я вас внимательно слушаю.

— Подозреваю, что кто-то начал на меня охоту.

— Кого подозреваете? — быстро спросил Василий и открыл блокнот.

— Никого, — развел руками генеральный. — Я чувствую, что охота началась, а вот кто это делает — не знаю.

— Чувствуете… — Василий, вопреки Сашиным просьбам, с хрустом почесал живот. — Чувствуете. Эт хорошо. А факты?

— Факты таковы: в последнее время кто-то регулярно роется в моих вещах, как будто изучает меня под лупой. Странная вещь, Василий Феликсович…

— Можно просто Василий.

— Да, странная вещь — мне казалось, что этим человеком, который проникал ко мне в кабинет, двигали не деловые, не коммерческие и не какие-то иные меркантильные интересы, а простое любопытство.

— Почему вам так казалось?

— А зачем, скажите, вытаскивать из стола семейные фотографии, разворачивать продукты в холодильнике? Я понимаю — содержимое компьютера. Но еда? Кому она может быть интересна?