Бессмертный город. Политическое воспитание - [21]

Все следующие дни были целиком посвящены неизбежным протокольным визитам. Так новый консул познакомился с большинством официальных лиц города. У всех них офисы располагались во дворцах, похожих на дворец Саррокка, и все они выполняли свои обязанности под сенью фресок с богами и богинями.

Только архиепископ принял его в большой мрачной комнате с голыми стенами, окна которой выходили на верхнюю часть собора. Не владея французским, он попросил монахиню переводить. Елейным голосом осведомился о политической ситуации во Франции и о намерениях французского правительства относительно Н.

— Не намерен ли ваш премьер-министр возвратиться к своим старым привязанностям? Недаром же вы посланы на разведку?

Жюльен очень вежливо ответил, что ему ничего не известно о привязанностях главы правительства; монашка же составила себе по ответу превратное представление о вопросе, в который прелат вложил более абстрактный смысл: переводя, она густо покраснела. Архиепископ улыбнулся, но не добавил ни слова.

Выходя из архиепископского дворца, Жюльен подумал: как странно, что архиепископ так осведомлен о привязанности старого государственного деятеля к этому городу, но в это время все было для него слишком ново, чтобы удивляться чему-нибудь в особенности. Он наносил визиты, произносил одни и те же готовые фразы в ответ на одни и те же вопросы, заданные с одинаковым отсутствием интереса рассеянными чиновниками. В этом контексте намек архиепископа на прошлое премьер-министра не возбудил в нем любопытства.

Префект, мэр, первый председатель апелляционного суда и декан университета, которых он по очереди обошел, — все как один производили впечатление весьма значительных лиц. Назначение в Н. нового консула было для них событием столь второстепенным, что они даже не пытались сделать вид, будто придают этому мало-мальски серьезное значение, и Жюльен это отлично понял, почему вскоре и сам стал относиться к таким визитам как к неизбежной формальности, которая ни к чему не обязывает. Сидя на заднем сиденье машины, которую вел Джино, он ощущал странное чувство отупения. Он поднимался по лестницам, шел по коридорам, встречался с людьми, до которых ему не было никакого дела и которые платили ему тем же. Он вел притворно любезные беседы, затем возвращался теми же коридорами, спускался по тем же лестницам, но все эго было никому не нужно. Поднимаясь по ступеням высокого крыльца квестуры[25], он представил себе самого себя, словно речь шла о ком-то другом, совершающем точные, лишенные всякого смысла движения; в другое время это его развеселило бы, но не сейчас, потому что он стал чужим самому себе.

Единственный визит, хоть сколько-нибудь отличающийся от других, был визит к прокурору Мураторе, итальянцу по происхождению и, как предупредила м-ль Декормон, высокому чину в местной масонской иерархии. Началась их беседа, как и все другие. Прокурор поинтересовался работами, которые предполагалось произвести во дворце Саррокка, а консул — проблемами, входящими в компетенцию прокурора. Однако Жюльен очень скоро смекнул, что его собеседник знает о нем все. Он несколько раз намекнул на его прошлую карьеру, недавние неудачи по службе, а затем подмигнул:

— Вообще говоря, ваше назначение сюда не выглядит как продвижение!

Пораженный откровенностью высказывания, Жюльен ограничился улыбкой и пожатием плеч с притворно смиренным видом. Затем, как мэр или префект, прокурор сделал несколько замечаний по поводу н-ского общества, труднодоступного и ведущего замкнутый образ жизни. Завел речь об аристократии, которая превратилась здесь в касту и с удовольствием воображала себя интеллектуальной элитой, которую почти непреодолимые барьеры отделяют от остальной части населения, что бы она ни говорила о сотрудничестве. Но по нескольким фразам прокурора, произнесенным с тем же наигранным безразличием, Жюльен догадался, что в отличие от других его собеседников, высказывавшихся по поводу Н. и местного общества столь же искушенно, хотя и не принятых в нем, прокурор был вхож в гостиные, куда мэр и квестор допускались лишь по официальным поводам.

— Если здешние обитатели с опаской относятся к иностранцам, то еще большее недоверие испытывают они к чиновникам, присланным из столицы, и к тем из сограждан, кто родился за мифической чертой не существующих ныне крепостных стен, — заметил прокурор с иронической улыбкой, не сходившей с его губ.

И добавил, что его коллеги, такие же, как он, чиновники, не умеют строить отношения с н-ским обществом. Под презрительной надменностью, выглядящей довольно-таки смешно, они скрывают обиду, что перед ними закрыты двери светских гостиных. Он же, по его словам, пользуется небольшим кредитом доверия у наиболее авторитетных семейств города и обязан этим восхищению ими, на которое не скупится.

— Научитесь говорить им приятное, — посоветовал он, — и вы обнаружите в них бездну интереса к вам, в противном случае вы будете для них лишь одним из многих чиновников, которому его французская национальность дает не больше прав и преимуществ в сравнении с налоговым инспектором или инспектором водопроводной компании.