Бессмертный флагман - [15]

Подробности, ставшие известными несколько позже: чтобы не ошибиться и не сбросить вымпел на «неприятельский корабль», Чкалов, летая на высоте тридцати-двадцати метров, читал надписи на бортах. Это заняло много времени. Носясь над самой водой, он ни на минуту не забывал о катастрофически быстро убывавшем горючем и точно рассчитал остаток бензина — только до берега.

Да, он шел на риск вынужденной посадки, шел совершенно сознательно, готовый нести всю полноту ответственности за последствия своего решения.

Конечно, он мог не выполнить приказ и вернуться. Но такое, когда учения проходили в условиях, максимально приближенных к реальным боевым, даже не приходило ему в голову.

Как строго не судить летчика, но такой полет тоже из чкаловского актива — и пилотского, и в не меньшей степени человеческого.

* * *

Много позже, став заводским летчиком-испытателем, Валерий Павлович, как теперь принято говорить, на общественных началах работал инструктором в заводском аэроклубе. К самолетной ручке буквально рвались тысячи юношей и девушек.

И все, кто получил воздушное крещение из чкаловских рук, в том числе и главный конструктор Николай Николаевич Поликарпов, единодушно свидетельствуют: никогда, ни разу Чкалов, прославленный пилотажник страны, не позволил себе показать новичку, что такое «настоящая авиация». Молодых Валерий Павлович возил бережно, аккуратно, даже нежно. И очень сердился, когда кто-нибудь из курсантов пытался показывать свои «возможности» и закладывал крен побольше положенного.

Понимал: в авиации одна дорога — от простого к сложному, и отбить охоту от полетов куда легче, чем приручить человека к небу. Понимал Чкалов и другое: полет должен быть радостью, глотком счастья, а не тяжелой необходимостью.

И это тоже из чкаловского актива — и пилотского и человеческого одновременно.

* * *

Но вернемся в Ленинград. Вернемся в 1926 год.

15 апреля в деревне Сализи, близ Гатчины, опустился дирижабль «Норге». По дороге на Шпицберген Руал Амундсен залетел в нашу страну. Намерения Амундсена были известны: он собирался достичь Северного полюса и, преодолев тысячи километров надо льдами, приземлиться в Соединенных Штатах Америки.

Чкалов побывал в Сализи, видел дирижабль. О чем он думал тогда, разглядывая гигантскую серебристую рыбу, отдыхавшую у земли, теперь уже не узнать, но невозможно себе представить двадцатидвухлетнего Чкалова в роли просто любопытного наблюдателя. Можно с уверенностью предположить, что он интересовался конструкцией машины, предстоящим маршрутом, навигационным оборудованием, снаряжением экспедиции… И уж наверняка Чкалов не остался равнодушным к событию, случившемуся месяц спустя — 10 мая.

В этот день Ричард Эвелин Бэрд с Флойдом Беннетом на трехмоторном самолете «Жозефина Форд» стартовали со Шпицбергена курсом на Северный полюс.

Позже Амундсен писал: «В 1 час 50 минут ночи нас разбудил мощный рев моторов прямо под нашими окнами. Мы вскочили со своих коек и выбежали на улицу как раз вовремя, чтобы еще успеть увидеть „Жозефину Форд“, отправлявшуюся к полюсу. Тем, кто постоянно твердит, будто нам было досадно, что Бэрд нас обставил, интересно будет узнать, что в этот момент мы с Элсуортом крепко пожали друг другу руки и сказали: „Дай бог, чтобы у них все было хорошо“».

В 9 часов 02 минуты Бэрд и Беннет на двух моторах достигли полюса и через пятнадцать часов полета благополучно вернулись на Шпицберген.

Впервые человек на крыльях достиг Северного полюса!

И не было на свете летчика, который бы в эти дни не завидовал Ричарду Бэрду.

Вполне вероятно, что именно в ту пору Чкалову пришла в голову мысль, так прекрасно выраженная впоследствии талантливым поэтом: «Расстояние — это не только география. Это также и уверенность!»

* * *

1926 год. У начальника Военно-Воздушных Сил страны происходит совещание, на котором подводятся итоги проверки авиационных частей. В этом весьма высоком собрании присутствует и выступает Чкалов.

Точка, выпадающая из графика, — молодой, не раз руганный, наказанный, всего два года служащий в строевой части, двадцатидвухлетний Чкалов высказывает свое мнение, делится своими мыслями с военачальниками, организаторами и создателями Военно-Воздушных Сил Союза. Его слушают заинтересованно.

Один из участников встречи, будущий маршал авиации Ф. А. Астахов, свидетельствует: «Он возмужал, держался примерно, дисциплинированно и на всех произвел благоприятное впечатление».

К сожалению, за давностью лет не представляется возможным восстановить все подробности, глубже вникнуть в суть этого биографического эпизода. Однако сам по себе факт приглашения Чкалова на совещание в столь высокую инстанцию достаточно красноречив…

* * *

Весна 1927 года. Чкалов, вернувшись из краткосрочной командировки, доложил командиру эскадрильи, что курс усовершенствования при авиашколе прошел успешно.

Приняв рапорт, комэска приказал Чкалову показать, чему он научился.

Очевидец этого полета В. В. Бранд рассказывает:

«Через несколько минут его желтая „пятерка“ взлетела. Валерий Павлович выполнил каскад фигур высшего пилотажа, как всегда… стремительно и четко… Вдруг самолет начал пикировать на ангар… Машина с ревом неслась к земле… Примерно на высоте 50 метров начался выход из пикирования. Но снижение по инерции, разумеется, продолжалось…