Бессмертные - [229]

Из гостей они ушли рано — после того как Бобби разыграл малоубедительный спектакль, в неловких выражениях предложив Мэрилин довезти ее до дому, так как он все равно возвращается в “Беверли-Хилтон”. Всю дорогу, пока машина везла их по бульвару Сансет, они сидели молча, взявшись за руки, словно подростки. Мэрилин наблюдала, как у Бобби дергается кадык — верный признак того, что он нервничает. Бобби явно не желал начинать разговор в присутствии водителя, который наверняка был еще и полицейским, поскольку работал в министерстве юстиции. Своего шофера она отправила домой.

Они приехали к ней домой, но и тут ее надежды не оправдались. Бобби даже не обнял ее. Если он и испытывал к ней какие-нибудь страстные чувства, это ни в чем не проявлялось. Мэрилин стояла посреди гостиной, и Бобби, очевидно, пристыженный своим поведением, наконец-то подошел к ней и поцеловал, вернее, просто чмокнул, так целуют своих жен мужчины, живущие в браке не один год. Если бы Бобби любил выпить, он налил бы себе что-нибудь из бара, но у него не было такой привычки, и журить он тоже не курил. Поэтому она прошла на кухню, налила себе бокал шампанского и включила радио. Затем вернулась в гостиную и села на диван, так, что подол ее платья задрался. Она скинула туфли и похлопала по диванным подушкам. С явной неохотой Бобби сел рядом с ней.

— В чем дело, мой мальчик? — спросила она.

— Мэрилин, — заговорил он. — Я всегда старался быть честным с тобой, ведь так? Никогда не лгал?

— Хочу ли я услышать правду, детка? — печально поинтересовалась она.

— Наверно, нет. Редко, кто этого хочет. Это одна из причин того, что в нашей семье политикой занимается Джек, а не я.

— Говорят, у тебя уже лучше получается, чем раньше.

Бобби мрачно усмехнулся.

— Сомнительный комплимент. Послушай, я говорил, что люблю тебя…

— И это была ложь? — спросила она едва слышно.

— Нет, я не лгал , — ответил он. — Я и сейчас повторю. Я люблю тебя. И думаю, ты тоже любишь меня.

— Гм, — произнесла она. — Ты знаешь , что я люблю тебя, милый.

— Да, знаю . — Он взял ее руку в свои ладони. — Если ты любишь меня, то согласна ли сделать все, что бы я ни попросил?

— Все, что бы ни попросил? — прошептала она хрипло. — Все, что пожелаешь, детка. Я принадлежу тебе каждой клеточкой тела и души. — Она приблизила к нему свое лицо, так что они едва не касались щеками, и до боли в пальцах сжала его руку.

— Если ты и вправду любишь меня, не откажи мне в одной просьбе, Мэрилин, — сказал Бобби.

— Говори.

Взгляд Бобби был устремлен в пространство.

— Сделай аборт.

Мэрилин молчала, глаза вдруг наполнились слезами.

— Почему?

Он стал терпеливо объяснять ей, как будто разговаривал с ребенком.

— Потому что я не оставлю Этель…

— Ты любишь ее сильнее, чем меня?

— “Сильнее” — суть не в этом. Она — моя жена и мать моих детей — а их у меня семеро. Я не могу поступиться своим долгом по отношению к ней. Я не могу поступиться своими обязательствами перед Джеком. Я должен вести себя разумно.

— Значит, мы не имеем права любить друг друга? Не имеем права вместе ложиться в постель?

— Мы поступили неразумно. Но в этом нет ничего зазорного. Мы с тобой взрослые люди. Такое случается, я нам обоим это хорошо известно. Мы немного согрешили. Но вот любовь, ребенок — это уже грехи пострашнее и с более опасными последствиями. Слишком многие могут пострадать.

— Тебе бы следовало думать об этом, когда ты ложился на меня в первый раз.

— Ты права, — едва слышно прошептал Бобби, как нашкодивший мальчишка, которого вынудили признаться в озорном проступке. — Мы поступили неверно.

— Нет, — твердо возразила Мэрилин. — Я незамужняя женщина. Я хочу иметь ребенка. Мне не в чем винить себя, просто не того полюбила.

— Зачем ты так?

— Да, не того, но это не твоя вина, милый. — Она рассмеялась. — Глупо любить женатого мужчину, у которого семеро детей, — любая девчонка должна это понимать!

— Тебе нужна какая-нибудь помощь?

— Помощь? О Господи, да у меня огромный опыт. Ты обалдеешь, если узнаешь , сколько раз я оказывалась в такой ситуации. Не надо обижать меня, хорошо? Ты хочешь, чтобы я позаботилась об этом, — позабочусь.

Они долго молчали.

— Я понимаю твое состояние, — вымолвил наконец Бобби.

— Что ж тут не понять. — Она посмотрела ему прямо в лицо. — Да я сама виновата. Беда в том, что мы верим в счастливый конец, но в жизни так не бывает.

— Бывает. Иногда.

— У меня не бывает… Бобби, — спросила она тихо, — мы можем остаться… друзьями?

— Да, конечно…

— А любовниками?

Он медлил с ответом. Просто невероятно, что мужчина, который большую часть своей сознательной жизни занимается политикой, не может убедительно солгать.

— Если ты хочешь этого, — выговорил он.

— А ты хочешь?

— Хочу, конечно…

Слово “конечно” в его устах прозвучало очень неубедительно — оно фактически придало его ответу обратный смысл, — но она не стала заострять на этом внимание. Чтобы хоть как-то удержать его, она готова поступиться всем.

Сперва от нее отреклась киностудия, а теперь вот и мужчина, которого она любит, тоже дает ей отставку.

— Не уходи сегодня, дорогой, — взмолилась Мэрилин. — Не оставляй меня одну коротать ночь.