Бессменная вахта - [61]

Всадник появился вновь, только теперь к луке его седла был приторочен длинный сверток из кошмы. Волосяной аркан опоясывал упругий и, казалось, живой сверток. Сквозь лошадиный топот Ивану вдруг послышался не то стон, не то приглушенные рыдания. «В кошму завернуто что-то живое» — эта догадка стала фактом, когда он увидел близко странную ношу. Из-под кошмы виднелась ступня человека. Маленькая, видимо, девичья нога безжизненно болталась в такт движению лошади. Ивана будто огнем обожгло, вскинулся было, но вовремя спохватился, сжался в комок, врос в ложбинку, слился с поверхностью земли, покрытой жухлой травой, не спуская глаз с всадника. Пистолет держал наготове. Навстречу Умбету мчался верховой джигит. Иван узнал Тагира. В руках у него было ружье.

Умбет захохотал:

— За невестой спешит, вот акмак, сейчас мы его проучим.

Он стал снимать карабин из-за спины.

Тагир стремительно приближался. Юноша пальнул в Умбета, но промахнулся. Умбет поднял карабин, прицелился, но в момент, когда он хотел выстрелить, как из-под земли вырос Иван. Он сильно ударил палкой по вытянутой руке. Бандит выронил оружие. Пес прыгнул и вцепился в рукав Умбета. Тагир ловко метнул аркан, Умбет свалился на землю. Тагир и Иван туго связали ему руки. Действия этих двух совсем не знакомых людей были слаженны и четки. Тагир сразу понял, что этот странный русский оборванец стремится ему помочь. Он вызволил из кошмы Гульсару. Протянул руку Ивану.

— Спасибо.

Сагидулла Тапиев был богатым и знатным в своем кругу баем, ему принадлежали косяки лошадей, отары овец, стада скота. На него фактически работала вся аульная беднота. Именно к нему и стремился проникнуть Яров. Тапиев держал трех батраков для ухода за лошадьми, заготовки и подвозки сена, посева и уборки проса, а также для «особых поручений». С недавних пор в доме появился новый человек — Умбет, ставший доверенным лицом бая. Через него шли все распоряжения и указания батракам.

Когда перед Сагидуллой появился крепкого сложения человек, отрекомендовавшийся Дмитрием Ивченко, и попросил взять его на работу, хозяин позвал Умбета. Умбет вздрогнул, увидев Ярова. Ведь крепко поколотили тогда Тагир и Яров верзилу, отобрали и отправили в город Гульсару. Хозяину он объяснил, что в пути Гульсару освободили люди Тагира, за что и от бая получил несколько жестоких ударов плетью. Обида ему была нанесена большая. В душе он поклялся под землей найти обидчиков и расправиться с ними.

— Сладишь с ним, возьму, — смеясь, сказал Сагидулла. Подмигнул своему провинившемуся слуге. Это было сигналом к внезапному нападению. Но Яров, готовый к любым неожиданностям, ловкой подножкой упредил великана, ринувшегося в атаку. Тот распластался на земле, ошеломленный ловкостью и дерзостью оборванца. Он грузно поднялся, готовый яростно броситься в драку.

— Слушай, русский, — остановил его хозяин. — Ты, конечно, проворный малый, мне такие нужны… Умбет мое доверенное лицо, верный и преданный, как собака. Будешь все делать так, как он велит, за непослушание — камча.

Умбет затаил злобу, ждал случая, чтобы отомстить.

Выпал первый снег. Умбет с Дмитрием поехали за сеном. Сани часто переворачивались на ухабах, Умбет хвастался своей бычьей силой, один поднимал их, ставил на полозья. При разгрузке он легко переворачивал сани, и сено сваливалось. При всей массивности сложения он был очень подвижным, на коня вскакивал, как юноша. Такая демонстрация силы действительно могла привести в трепет малодушного. «За Гульсару он еще ответит перед советским законом, пойман с поличным, отпереться невозможно. Не уйдут от возмездия и Шарденов с Тапиевым. Но главное сейчас узнать, откуда они воруют скот? Кто им его поставляет, продает, из каких артелей?» — так думал Яров, наблюдая за Умбетом. Он замечал: этот угрюмый мужик по утрам, на рассвете, часто отлучался, потом приводил лошадей, которых вскоре опять угонял неизвестно куда. Иван старался работать не покладая рук, но зорко следил за ним. После возвращения Умбет о чем-то таинственно шептался с баем. Однажды он обратился к Ярову:

— Пора тебе заняться серьезным делом, вечером поедешь со мной на охоту.

Иван сделал вид, что не понял, о чем идет речь, и равнодушно сказал:

— Я нанялся для ухода за скотом и эти обязанности выполняю. Если что не так — скажи. Умею делать многое, а вот охотником никогда не был.

Умбет, выходя из землянки, зло буркнул:

— Не был, так будешь.

Батрак Нармет, который присутствовал при разговоре, заговорщически поманил парня, зашептал:

— Тебе не место здесь, уходи. Бай все обещает меня отпустить, но это пустые слова, ни одного своего обещания он не выполняет. Я все свое здоровье отдал ему. Беги лучше отсюда, сынок, пока не поздно. Самое страшное, — продолжал старик, — я болен, мне трудно выполнять приказания Сагидуллы. Он лучше выбросит меня в степь на съедение волкам, а не даст спокойно умереть. Много я знаю про его плохие дела, живым он меня не отпустит. Уходи, пока ты никуда не съездил с Умбетом, пока твоя душа чиста. Ты молодой, у тебя жизнь впереди:

— Спасибо тебе, отец, — сказал Яров, — но куда же мне деваться?