Бесславие: Преступный Древний Рим - [30]
Колоссальный денежный оборот в сфере заготовок и поставок зерна, служившего «скрепной пищей» для большинства римлян, привлекал на это поле деятельности массу паразитов, хищников и прихлебателей. Любое нарушение установленного порядка обеспечения четверти миллиона римских горожан мужского пола зерновым пайком, гарантированным императором, считалось преступлением политическим и настолько тяжким, что даже рабу дозволялось доносить на хозяина, заподозренного им в махинациях с зерном. Даже женщина могла предъявить подобное обвинение, хотя ее личные интересы махинациями с зерном никоим образом не ущемлялись. Особенно бдительно народ следил за любыми намеками на утаивание богатыми излишков зерна и иных продуктов с целью создания искусственного дефицита и взвинчивания цен. В IV веке разъяренная толпа спалила дотла виллу консула Симмаха после того, как он сказал, что своим вином охотнее потушит известковые печи, чем продаст его по цене, на которую рассчитывал народ (Аммиан Марцеллин, Римские истории, XXVII.3.3–4). Изобретательность преступников вынудила власти ввести новую, весьма широкую категорию преступлений «stellionatus» (мошенничество), к которой можно было отнести, по сути, любые действия, направленные на извлечение выгоды обманным путем; дела о мошенничестве рассматривались судами наместников в особом («экстраординарном») порядке, приговоры выносились по усмотрению судей (Дигесты, XLVII.XX).
Монеты чеканились массово, поскольку представлялись императорам хорошим подручным средством прославления собственной персоны и пропаганды режима. На монетах, запущенных в обращение в самом начале недолгого правления Калигулы, на аверсе изображен горделивый профиль самого императора в лавровом венке, а на реверсе — фигуры трех его сестер в образе богинь безопасности, согласия и судьбы: Секуритас, Конкордии и Фортуны. Учитывая слухи, согласно которым император состоял в кровосмесительной связи со всеми тремя, остается лишь догадываться, на какие мысли наводили обывателей эти изображения. Фальшивомонетчики, впрочем, учились подделывать эти денежные знаки. Посредством простой отливки или штамповки они мастерили заготовки из неблагородного металла-подложки, а затем покрывали их тонким серебрением, чтобы внешне поддельные монеты выглядели совсем как настоящие. По этой причине имели хождение монеты с орфографическими ошибками и даже портретами не того императора. Но будем говорить честно: пересчитывая сдачу, всегда ли мы вглядываемся в подобные детали? Практиковалось стачивание монет; иные умельцы даже откусывали кусочки драгметалла с торцевых кромок монет (ведь вплоть до начала I века содержание серебра в денариях было не ниже 95%). Кроме того, даже с лицевых поверхностей монет серебро соскабливали или спиливали (Дигесты, XLVIII.X.8–9). Вероятно, большинство людей той эпохи не видело в подобных действиях чего-либо преступного за отсутствием явных потерпевших. Кроме того, подобная «порча» монет не причиняла ощутимого вреда финансовой системе вследствие роста денежной массы, тем более что о действии инфляционных механизмов никто в ту пору даже и не задумывался. Большинство людей заботило одно: не получить в уплату поддельный денежный знак, который нигде не примут. Но это не служило препятствием для широкого оборота фальшивых монет мелкого достоинства, поскольку мелочь никто под лупой не разглядывает.
Официально процентная ставка по кредитам не могла превышать 12% годовых, но, опять же, никто из жестоко нуждавшихся заемщиков явно не был склонен жаловаться властям на грабительские проценты. Да и ростовщикам, как свидетельствуют папирусы, было проще простого обойти это ограничение, выдав ссуду натурой, например зерном, хоть даже и под 50% годовых (P. Tebt. 110). Ростовщичество процветало среди всех слоев и групп населения. В датированной (предположительно) серединой III века поэме раннехристианский автор Коммодиан Газский сетует, что даже его единоверцы не гнушаются давать ссуды братьям по вере «под двойной процент» в расчете на благость Всевышнего, который отпустит им все прегрешения за малые пожертвования в пользу нищих, которых они сами же и плодят. Неудивительно, что многие должники бегали от кредиторов, привнося дополнительную нервозность в и без того беспокойный ростовщический бизнес. Подтверждением тому служит и появившийся век спустя трактат «Против ростовщичества» другого богослова, Григория Нисского, из которого явствует, что, хотя ростовщики и старались не спускать глаз с клиентов, единственным выходом для них в тех случаях, когда обнищавшие заемщики подавались в бега, было «сидеть сложа руки» и «горестно оплакивать безвозвратно пропавшие деньги». В одном законе описан нехитрый трюк, с помощью которого можно было провести незадачливого кредитора: ему рекомендуют некоего Тиция как человека надежного, а затем под эти рекомендации берет деньги взаймы другой Тиций, тезка первого, — и бесследно растворяется на просторах империи (Дигесты, XLII.II.68.4).
Одним из главных финансовых вопросов в жизни римлян было получение наследства. Простейший и, вероятно, самый распространенный в ту пору способ разжиться деньгами. Кое-кому, конечно, удавалось сколотить состояние предпринимательством или за счет военных трофеев, но в большинстве знатных и состоятельных родов богатство тщательно собиралось и бережно передавалось из поколения в поколение. Однако в отлаженный процесс наследования зачастую грубо вмешивался прискорбный фактор — крайне низкая продолжительность жизни среднего римлянина. В «Оракулах Астрампсиха» мы видим десять вариантов ответа на вопрос: «Получу ли я наследство от матери?» Три ответа без обиняков начинаются со слов: «Нет, она тебя раньше похоронит». Как следствие, находились люди, посвящавшие жизнь охоте за наследством, прежде всего бездетных или лишившихся детей стариков, и всячески обхаживавшие их в надежде на щедрое завещание. Другой вопрос к оракулу гласит: «Получу ли я наследство от кого-нибудь?» И вот как раз на него 80% вариантов ответа положительные. Но столь высокая значимость наследства подразумевала и всяческие препоны на пути вступления во владение оным: на это весьма прозрачно намекают формулировки ответов, предрекающие разного рода юридические осложнения: «Будут и другие наследники»; «Получишь, но только часть»; «Понесешь большие денежные потери»; «Не с первого раза, но отсудишь». Наследование крупных сумм всегда было сопряжено с риском стать жертвой мошенничества. В египетском тексте, датированном 24 января 211 года, зафиксирована жалоба некоего Таномия на имя центуриона Кренулия Квинтилиана по поводу того, что его дети должны были по завещанию стать сонаследниками всего имущества его бездетной сестры, но душеприказчик часть ее имения продал на сторону, а деньги присвоил
Цепочка событий – не случайных, но не связанных между собой, – побудила римского патриция по имени Марк Сидоний Фалкс составить это пособие-наставление античного топ-менеджера. Во все века (а от времен, описываемых в книге, нас отделяет более двух тысячелетий) главное в искусстве управления – управление людьми. Труд Фалкса посвящен именно этому, и мудрость римлянина очень полезна нам, хоть отношения большинства работников с большинством работодателей и претерпели существенные изменения. Современному руководителю вряд ли будет полезно знание о том, где в столице Италии купить сотрудников-евнухов и как при найме отличить соискателя, которого долго морили голодом, от сытого и здорового, попавшего в плен после поражения в битве.
«UPGRADE по-римски» – книга-провокация, продолжение бизнес-бестселлера «Как управлять рабами» кембриджского профессора-античника Джерри Тонера. Однако если «Как управлять рабами» – справочник римского «специалиста по кадрам», то «UPGRADE по-римски» – это пособие по самосовершенствованию. Изложить воззрения римлян на то, как достичь успеха, автор доверяет рабовладельцу-аристократу Марку Сидонию Фалксу. Именно он разъясняет читателю, как управлять поместьем и слугами, контролировать эмоции и сохранять твердость в любой ситуации, побеждать врагов и двигаться по социальной лестнице, выбирать жену, да и в целом получать от жизни удовольствие. Иные советы могут показаться чрезмерно жестокими и даже шокировать нашего современника, но все они отличались безусловной эффективностью.
Для истории русского права особое значение имеет Псковская Судная грамота – памятник XIV-XV вв., в котором отразились черты раннесредневекового общинного строя и новации, связанные с развитием феодальных отношений. Прямая наследница Русской Правды, впитавшая элементы обычного права, она – благодарнейшее поле для исследования развития восточно-русского права. Грамота могла служить источником для Судебника 1497 г. и повлиять на последующее законодательство допетровской России. Не менее важен I Литовский Статут 1529 г., отразивший эволюцию западнорусского права XIV – начала XVI в.
Гасконе Бамбер. Краткая история династий Китая. / Пер. с англ, под ред. Кия Е. А. — СПб.: Евразия, 2009. — 336 с. Протяженная граница, давние торговые, экономические, политические и культурные связи способствовали тому, что интерес к Китаю со стороны России всегда был высоким. Предлагаемая вниманию читателя книга в доступной и популярной форме рассказывает об основных династиях Китая времен империй. Не углубляясь в детали и тонкости автор повествует о возникновении китайской цивилизации, об основных исторических событиях, приводивших к взлету и падению китайских империй, об участвовавших в этих событиях людях - политических деятелях или простых жителях Поднебесной, о некоторых выдающихся произведениях искусства и литературы. Первая публикация в Великобритании — Jonathan Саре; первая публикация издания в Великобритании этого дополненного издания—Robinson, an imprint of Constable & Robinson Ltd.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
Спартанцы были уникальным в истории военизированным обществом граждан-воинов и прославились своим чувством долга, готовностью к самопожертвованию и исключительной стойкостью в бою. Их отвага и немногословность сделали их героями бессмертных преданий. В книге, написанной одним из ведущих специалистов по истории Спарты, британским историком Полом Картледжем, показано становление, расцвет и упадок спартанского общества и то огромное влияние, которое спартанцы оказали не только на Античные времена, но и на наше время.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В 403 году до н. э. завершился непродолжительный, но кровавый период истории Древних Афин: войско изгнанников-демократов положило конец правлению «тридцати тиранов». Победители могли насладиться местью, но вместо этого афинские граждане – вероятно, впервые в истории – пришли к решению об амнистии. Враждующие стороны поклялись «не припоминать злосчастья прошлого» – забыть о гражданской войне (stásis) и связанных с ней бесчинствах. Но можно ли окончательно стереть stásis из памяти и перевернуть страницу? Что если сознательный акт политического забвения запускает процесс, аналогичный фрейдовскому вытеснению? Николь Лоро скрупулезно изучает следы этого процесса, привлекая широкий арсенал античных источников и современный аналитический инструментарий.