Бессильный чемпион. Том 3 - [5]

На белом мраморном постаменте лежит мокрый багровый камень размером с бычью голову. Едва взглянув на булыжник «глазами Жамбы», меня накрывают воспоминания. Неприятные воспоминания, мягко говоря.

В Страшном мире я уже сталкивался с подобным. Камень был чуть другим, побольше и почти черным. Но мертвый гранит пропитывала схожая обжигающая энергия. Только весь нюанс в том, что тот метеорит был жертвенником.

Группа фанатиков пыталась совершить у темного камня кровавый ритуал. Дело было в полузачищенных кротосовских катакомбах. Я бродил по отсыревшим пещерам с целью поживиться случайной демонятиной, когда услышал крики. Звуки привели меня к бойне. Слишком поздно привели. Десять детей уже умертвили, выпустив им кровь — их странные опустошенные тела напоминали мумий. В живых осталась только одна девушка. Ее — раздетую догола, плачущую — крепко держали четверо фанатиков в рясах. Пятый же вознес кинжал к неровному потолку. Узкий бледно-желтый клинок сверкнул в свете чадящих факелов. Девушке оставалось недолго.

Вспыхнули Громовые когти, и моя ярость сожгла выродков дотла. Зазвякал по полу раскаленный кинжал, я запнул его сапогом в глубокую трещину в толще скалы. Метеорит скинул туда же. Затем занялся девушкой — прикрыл своим плащом и отвел в ближайший кочевой лагерь беженцев. В тот день демонам повезло — не до них было.

— Перун, — слышу испуганный голос Софии. — У тебя сейчас лицо свирепое. Все хорошо?

— Как сказать.

Возвращаюсь к действительности. За исключением схожести с черным камнем, нельзя сказать, что этот Осколок — однозначное зло. Метеорит пускает странные энерговолны в сторону Софии, накладывает на княжну печать, через которую сосет часть положительных эмоций. Взамен Бородова получает его силу. Равный ли это обмен? Не знаю, но что точно — мне не надо подобной гадости в моем сыне.

Объясняю ситуацию Софии, княжна внимательно слушает.

— Я смогу снять твою печать, только уничтожив Осколок. Так что…

— Сначала мне нужно поговорить с отцом, — сразу предупреждает мое предложение София.

— Князь не согласится.

— Ну, мы же не можем сами решить уничтожить источник силы нашего рода? — ее брови поднимаются. — Ведь Осколок — не зло, ты сам сказал.

Мы встречаемся взглядами. Улавливаю коварный блеск в золотых глазах. Понимаю — больше София не боится упустить завидного жениха. Момент упущен. Она намерена и Осколок сохранить, и меня охомутать. Княжна тянет время, чтобы потом обвести вокруг пальца. Сейчас ее лицо, ее улыбка непроницаемы, и наш диалог напоминает кружение друг против друга укротителя с тигрицей.

Но в отличие от княжны плести паутины мне некогда.

— Тогда счастливо оставаться, — я резко отворачиваюсь.

Едва только переступаю первую плитку пола, меня обхватывают сзади. София крепко прижимается к моей спине. Ощущаю касание ее мягкой груди и судорожное дыхание на шее.

— Перун, стой! Не бросай меня, — шепчет княжна мне в ухо сзади. — Как только у отца появится время, я сразу же объясню ему всё. Правда. Только не бросай снова.

Оборачиваюсь. Черт ее поймет, играет она опять или нет. Но слезы льются, лицо бледное, дыхание прерывистое. Совесть берет свое. Прижимаю к себе эксплуататоршу моего мозга, глажу по волосам.

— Я никогда тебя не брошу, София. — Сам Градгроб, видно, дергает меня за язык.

— Правда? — глотает слезки княжна.

— Ага, возможно, не буду спать с тобой, но не брошу.

Она разражается еще большим плачем. Вот женщины пошли — только одно на уме!

— Ты зло, Перун. Настоящее зло!

— Зато у тебя еще больше стимула поговорить с князем, — подмигиваю и чмокаю в лоб.

София поднимает лицо, подставляет губы, и я не удерживаюсь. Страстный поцелуй. Руки, шарящие по ее сочному телу, тянущие, сжимающие. Вращающийся потолок… Перед тем, как учудить непоправимое, останавливаю себя. Хоть и ощущаю натужный скрип тормозных колодок.

— Ладно, мне пора на тренировку, — вытираю пальцем остатки слез на порозовевших щечках Софии. — Пойдем быстрее из этого склепа.

— Это алтарный зал!

— Да, да, да… — в моей голове снова всплывает кротосовская пещера и мертвые дети возле черного жертвенника.

* * *

В столовой Света сидит в окружении подруг. Девушки что-то щебечут, княжна благосклонно улыбается своей свите, даже не вслушиваясь в их похвалы или обсуждения парней. Света вернулась, она снова на вершине пищевой цепи под названием школа. Всё идет как и должно…за исключением одной вещи.

Из-за столика в нише встают княжна Настьева и поступившая простолюдинка Менская. Конкурентки Светы, чтоб их. Девушки ее парня относят подносы и идут мимо раздаточной ленты к выходу.

— Плесень и в нашем лицее проросла, — в туже сторону смотрит сероглазая Серафима Брюнова. — О чем только думает администрация, пуская голотьбу учиться вместе со знатью! Правда же, Ваше Сиятельство?

Даже слушая сплетни свиты в фоновом режиме, Света не могла пропустить такой жирный намек в сторону сестры, а может даже и отца. Княжна обжигает «подругу» морозящим взглядом, та сразу сжимается, поняв, что сейчас огребет. Все-таки долго Светы не было, успели осмелеть мерзавки.

Хотя почему бы не воспользоваться вонючим ртом Серафимы? Простолюдинке, правда, место надо указать. А то ходит с высоко поднятой головой, еще, поди, считает себя главнее Светы в отношениях с Бесом. Дудки ей.