Бессердечный повеса - [2]

Засунув флягу в пальто, Уэст сложил пальцы домиком и поверх них посмотрел на Девона.

– Ты должен обзавестись деньгами и произвести наследника. Богатая жена сможет решить обе эти проблемы.

Девон побледнел.

– Ты же знаешь, я никогда не женюсь, – он прекрасно осознавал свои недостатки, он не создан для того, чтобы быть мужем или отцом. От одной лишь мысли о том, чтобы повторить пародию на его собственное детство, только с ним самим в роли жёсткого и равнодушного родителя, его кожа покрывалась мурашками. – Когда я умру, – продолжил он, – ты следующий в очереди.

– Ты, в самом деле, веришь, что я переживу тебя? – спросил Уэст. – Со всеми моими пороками?

– У меня их также много.

– Да, но я питаю к своим большее пристрастие.

Девон не смог сдержать иронического смешка.

Никто не мог предвидеть, что они двое из, обширной ветки Рэвенел, окажутся последними в роду, который берёт своё начало со времён завоевания Англии норманнами. К сожалению, Рэвенелы всегда имели слишком горячую кровь и были чересчур импульсивными. Они уступали всем соблазнам, предавались всем порокам и презирали всякую добродетель. В итоге, они имели обыкновение умирать раньше, чем произведут на свет наследника.

И теперь их осталось только двое.

Хоть Девон и Уэст имели знатное происхождение, они никогда не были частью высшей знати, мира такого изысканного, куда не допускали даже дворян низшего порядка. Девон был немного знаком со сложными правилами и церемониями, которые отличают аристократов от низов. Что ему было известно наверняка, так это то, что имение Эверсби скорее было западнёй, чем манной небесной. Оно больше не может приносить достаточного дохода, чтобы обеспечивать себя. Имение будет поглощать скромный годовой доход из его фонда, постепенно уничтожая, а потом оно прикончит и его брата.

– Позволим роду Рэвенел прийти к своему концу, – сказал Девон. – Мы слишком скверные и всегда были такими. Кто будет печалиться, если наше графство исчезнет?

– Слуги и арендаторы, возможно, будут возражать, если потеряют свой заработок и жилище, – сухо ответил Уэст.

– Они все могут идти к чёрту. Я расскажу тебе, как всё будет: первым делом я пошлю вдову Тео и его сестёр паковать вещи, мне нет от них никакого проку.

– Девон… – он услышал, как брат окликнул его с беспокойством в голосе.

– А потом я найду способ снять майорат, подроблю поместье и продам его частями. Если такое невозможно, вытащу из дома всё ценное, снесу его и продам камни…

– Девон, – Уэст указал в сторону дверного проёма, где на пороге стояла маленькая, стройная женщина в чёрной вуали.

Вдова Тео.

Она была дочерью лорда Карбери, ирландского дворянина, который владел конным заводом в Гленгаррифф. Она вышла замуж за Тео лишь за три дня до его смерти. Сразу же после такой трагедии даже обычно жизнерадостные люди переживают ужасное потрясение. Как один из нескольких последних членов всё уменьшающегося семейства, Девон предполагал, что должен послать ей письмо с соболезнованиями, когда с Тео случилось несчастье. Но каким-то образом мысли так и не перешли в действия, а лишь остались в его голове, как пух застрявший в отвороте пальто.

Возможно, Девон мог бы заставить себя послать письмо с соболезнованиями, если бы он так сильно не презирал своего кузена. Жизнь благоволила к Тео многими способами, наделив его богатством, привилегиями и привлекательной внешностью. Но вместо того, чтобы быть благодарным судьбе, Тео всегда задавался и был высокомерным. Он постоянно задирал других. Так как Девон никогда не мог игнорировать оскорбления или вызов, то когда они с Тео сталкивались, это всегда заканчивалось дракой. Было бы ложью сказать, что ему жаль, что он больше никогда не увидит своего кузена.

А если говорить о вдове Тео, то ей вовсе не нужно соболезновать. Она была молода и бездетна, ей полагается вдовья часть наследства, что значительно повысит её шансы снова выйти замуж. Хоть о ней и говорили, что она красива, сейчас об этом невозможно было судить, густая чёрная вуаль закрывала её лицо. Было ясно одно: после того, что она только что услышала, она должна считать Девона подлецом.

Но ему на это наплевать.

Когда Девон и Уэст поклонились, вдова ответила им формальным реверансом.

– Добро пожаловать, милорд. И мистер Рэвенел. Я предоставлю вам полную опись хозяйственного имущества так быстро, как это будет возможно, чтобы вы смогли разграбить и растащить всё в организованном порядке, – её голос звучал утончённо, хрустальные переливы слов, подёрнутые холодом неприязни.

Девон внимательно наблюдал за тем, как женщина шла вглубь комнаты. Она была слишком худа на его вкус, а траурный наряд только усиливал худобу. Но было что-то в её контролируемых движениях, что приковывало внимание, некая сдерживаемая летучесть.

– Примите мои соболезнования вашей утрате, – промолвил он.

– А вы мои поздравления вашему обретению.

Девон поморщился:

– Уверяю вас, я никогда не желал заполучить титул вашего мужа.

– Это правда, – подтвердил Уэст. – Он всю дорогу из Лондона выказывал своё недовольство по этому поводу.

Девон послал брату укоризненный взгляд.

– Дворецкий Симс может показать вам дом и земли, когда вам будет это угодно, – сказала вдова. – Так как от меня, как вы выразились, нет никакой пользы, я удаляюсь в свою комнату, чтобы начать паковать вещи.