Бесс-фракиец - [3]

Третий сигнал труб призвал бойцов к началу схватки, и с этого момента время для Бесса перестало существовать. Он вытянул из ножен меч, сделал пару взмахов для разогрева и пошел по кругу, внимательно изучая движения противника.

Закованный в броню великан ступал очень странно — словно какой-то кукловод дергал невидимые нити, пришитые к его рукам и ногам. Фракиец сразу почувствовал, что дело тут нечисто: либо тот играет с ним, умело притворяясь потусторонним существом, либо опоен каким-то зельем и действительно пребывает в магическом трансе. Правда, на арене встречаются воины из разных земель, куда только ни простирает свои алчные лапы Империя, и обычаи у них бывают самые разные. Так что приходится принимать противников такими, какие они есть.

Бесс предпринял пробную атаку: метнулся к Неистребимому, осыпал его тройкой молниеносных выпадов и тут же отскочил назад, уйдя в защиту.

Трижды пропела сталь — это лабрис Неистребимого отразил каждый удар Бесса. Мечник покачал головой, по достоинству оценив сноровку гиганта.

Внезапно великан одним прыжком приблизился к фракийцу и взмахнул секирой. Быстрый как ветер, Бесс увернулся, оказавшись у противника за спиной, и ударил его по ногам, подрубая сухожилия под коленями. Неистребимый даже не пошатнулся, но тут же, не оборачиваясь, ударил назад точно в цель — так, что фракиец едва отбил этот тяжкий удар своим клинком.

"Не может быть", — подумал Бесс. — "Третий глаз у него, что ли, на затылке? Ни один человек не способен так двигаться, да еще с перерубленными поджилками…"

Изумление молнией пронеслось в голове фракийца, а гигант уже резко развернулся и двинул противника кулаком в лицо. Голова Бесса дернулась назад, во рту возник солоноватый вкус крови, а всё вокруг закачалось и завертелось, словно в водовороте.

Второй удар бросил фракийца на песок. Он едва успел перекатиться в сторону, когда тяжелая секира обрушилась на место его падения. Пока гигант не выпрямился, чтобы нанести новый удар, Бесс перехватил топорище секиры и обеими ногами толкнул Неистребимого в бок. Тот пошатнулся, но устоял и оружия из рук не выпустил. Теперь он навис прямо над фракийцем, словно неотвратимый злой рок. Борясь за жизнь до последнего, Бесс попытался вцепиться ему в горло, но могучий противник отбил эту атаку взмахом одной руки. Правда фракийцу всё же удалось дотянуться и сорвать шлем с головы капуанского чемпиона.

Кожаный, с бронзовыми пластинами, шлем-маска отлетел в сторону, и Бесс увидел перед собой кошмарное зрелище: над ним нависало обтянутое бледно-серой кожей бесстрастное лицо. Без волос, бороды и бровей. Глазницы и рот зашиты суровыми нитками. Лицо трупа.

По трибунам пронесся гул изумления.

Фракиец невольно отвернулся, а чудовищный мертвец, перехватив древко секиры, принялся его душить.

Бесс, хрипя, сопротивлялся. Он бил противника вслепую локтями, пытался разжать его пальцы, железной хваткой вцепившиеся в топорище — всё тщетно. Бесс начал задыхаться. Глаза полезли из орбит. В голове слепяще яркой молнией пронеслась вся жизнь, от рождения до последнего дня…

Вдруг фракиец коленом ощутил острую сталь клинка. Посмотрел вниз — и увидел под собой присыпанный песком меч. Свой ксифос! Собрав оставшиеся силы, Бесс отчаянно потянулся вниз. Рывок. Еще рывок. Древко впивалось в горло, грозя сломать гортань. Драгоценных мгновений, отведенных на жизнь без воздуха, оставалось всё меньше. Наконец, левой рукой ему удалось схватить острое лезвие и поднять клинок с земли. Из порезанной ладони на песок зашлепала кровь, но он не разжал пальцы.

Найдя наощупь правой ладонью рукоять, полузадушенный и обессилевший, фракиец ударил вслепую, куда придется — и железная хватка Неистребимого ослабла!

Бесс потянул клинок обратно и услышал, как великан глухо грохнулся на песок. Бесс поднялся.

Неистребимый тихо лежал в круге арены. На месте нижней челюсти у него зияла черная рана, из которой не текла кровь. Бесс присмотрелся, и увидел в этой ране какое-то шевеление. Секунда — и из дыры на месте челюсти на свет вылез огромный матово-черный жук, каких фракийцу доселе видеть не доводилось. Жук пробежал по гигантскому телу Неистребимого, проделал короткий путь по круглым лезвиям секиры и направился прямиком к фракийцу. Гладиатор молча посмотрел на него снизу вверх — и обутой в грубую сандалию ногой поставил точку в жизни насекомого. Затем поднял взгляд на трибуны и воздел к небу меч.

Мгновение амфитеатр молчал. А затем разразился оглушительным, многотысячным кличем во славу победителя.

* * *

Полибий сидел на своём месте в гробовом молчании, не слыша гула ликующих трибун, не обращая внимания на фамильярные похлопывания по плечу довольного выигрышем толстого Валерия, не глядя на проходящий мимо люд, который двинулся к выходу из амфитеатра, оживленно обсуждая кровавое представление. Ланиста из Капуи смотрел только в одну точку — на распростертое в песке тело великана, в которого было вложено столько трудов и средств, и с которым было связано так много великих замыслов и надежд.

Все труды пошли прахом, а надежды были обращены в пыль мечом обычного фракийца, которого Полибий не принимал всерьез, думая, что тот не продержится и двух минут против Неистребимого. Это никак не укладывалось у римлянина в голове. Это было выше его понимания. Это был крах.