Беспросветный Тупик - [4]

Но в данном случае экипаж даже не шелохнулся. Воцарилась тишина; слышен был только мягкий стук дождевых капель по шкурке горностая, которого двоюродная бабушка Эдди выставила в окно.

— Надеюсь, ты славно повоевал, мой храбрый мальчик? — обратилась она к Эдди.

— Какую войну вы имеете в виду? — вежливо поинтересовался Эдди.

— Сколько врагов ты уничтожил? — спросила она.

— Вообще-то ни одного, — ответил Эдди. Разговаривать с Еще Более Безумной Тетей Мод было не легче, чем с ее мужем.

— Тогда нечего корчить из себя маленького лорда! — вспыхнула она, втаскивая горностая обратно в экипаж. — Ну что, Малькольм, ты утолил жажду? Заложил за воротник? Доволен, что пропустил стаканчик?

— А где лошадь?! — донеслось до них восклицание мистера Диккенса.

Эдди узнал отца по голосу, хотя его интонация показалась мальчику еще более желтой и расплывчатой по краям, чем раньше.

Эдди приподнялся и выглянул в окно. Его родители сидели на кровати, висевшей на уровне входной двери.

Дождь не пошел на пользу их постельному белью. Промокшие насквозь коричневые пакеты потемнели и стали еще более коричневыми.

«Если родители проведут на воздухе еще несколько минут, их постель превратится в кашу, — подумал Эдди. — Вряд ли это предусматривалось Предписаниями доктора Маффина».

— Где лошадь?! — повторил отец Эдди, указывая рукой на переднюю часть экипажа. — Как же вы поедете без лошади?

Эдди выбрался наружу и окинул взглядом экипаж. Он понял, в чем была загвоздка. В экипаже сидела Еще Более Безумная Тетя Мод со своим неподвижным горностаем — то ли Малькольмом, то ли Салли (это зависело от того, кем вы его считали, мальчиком или девочкой). На крыше экипажа расположились сундучок Эдди и семейные портреты Безумного Дяди Джека (с которыми тот никогда не расставался), а на козлах сидел его очень худой и очень безумный двоюродный дедушка, который держал поводья в одной руке и кнут в другой.

Однако загвоздка состояла в том — и мистер Диккенс ухватил ее суть совершенно точно, — что в экипаж не была впряжена лошадь.

— Твой двоюродный дедушка забыл ее в ванной! — крикнула миссис Диккенс, смахивая слезу со щеки. Сказать по правде, она прокричала следующее: «Вой, юродивая девушка с тальей диванной!» Ведь рот этой достойной женщины был набит луком.

Спустя несколько секунд слуга мистера Диккенса (который был на свой манер не меньшим — хотя и более скромным — джентльменом, чем его хозяин) вывел лошадь из дома и впряг ее в экипаж Безумного Дяди Джека.

— Спасибо, Дафна, — поблагодарил его Безумный Дядя Джек.

— Рад служить вам, сэр, — отозвался скромный джентльмен.

Будучи истинным джентльменом, знающим свое место, он понимал, что ему не пристало указывать гостю, что его следовало бы называть не Дафной, а Доукинсом. Но его место было на кухне, в большой корзине с оберточной бумагой (за которую он отвечал головой), что не позволяло ему предъявлять чрезмерные претензии. В отличие от него скромный джентльмен, прислуживавший мистеру Теккерею из Амбара, жил с меньшим комфортом. Его место было на узкой полочке за ящиком с углем в кладовке. Доукинс не имел ни малейшего представления о том, что такое кладовка, но, будучи поистине скромным джентльменом, он и не подумал спросить об этом.

Теперь, когда лошадь была водворена на место, экипаж тронулся в путь. Эдди махал своим родителям рукой из окна коляски, пока они не превратились в маленькие точки, что произошло неожиданно быстро, еще до того, как экипаж свернул на проселок. Возможно, это было как-то связано с их недугом, а может быть, причина крылась в том, что подъездная дорога к дому была необычайно длинной.

— Я думаю, тебе придется раздеться, — объявила Безумная Тетя Мод, когда экипаж загромыхал по разбитой колее проселочной дороги.

Если раньше Эдди покраснел до корней волос, то теперь он побагровел до кончиков ушей.

— Прошу прощения? — пролепетал он в надежде, что ослышался.

Но он не ослышался.

— Я сказала, что, по моему мнению, ты должен раздеться, — подтвердила она свое распоряжение.

— Ээээ… Но почему я должен это сделать, Безумная Тетя Мод? — проговорил он со всей доступной ему вежливостью, мечтая о том, чтобы оказаться в любом другом месте во вселенной, лишь бы не в этом экипаже и не в компании с этой дамой.

— Если ты будешь носить эту одежду здесь, в коляске, тебе нечего будет надеть, когда мы выйдем на улицу, — пояснила Еще Более Безумная Тетя Мод. — Что тут непонятного?

— Но в таком случае, дорогая двоюродная бабушка, — быстро сообразил Эдди, — я замерзну, не доехав до места назначения.

Двоюродная бабушка Мод пристально посмотрела на него. Если бы взгляд мог наносить увечья, то мальчик был бы серьезно ранен, а то и убит наповал.

— Ты никогда не думал о том, чтобы отрастить себе усы? — поинтересовалась она вдруг.

— Но мне только одиннадцать… — пролепетал Эдди.

— Замолчи! — оборвала его Безумная Тетя Мод. — Я задала этот вопрос Малькольму. — Она ласково погладила неподвижного горностая по переносице между двумя глазками-пуговками.

Горностай по-прежнему хранил молчание.

Эдди всерьез забеспокоился: вряд ли он доживет до места назначения, если ему придется проехать всю дорогу с этими сумасшедшими. Хорошо еще, что бабушка забыла о том, что приказала ему раздеться…