Беспризорник Кешка и его друзья - [70]

Кешку усадили в крытый санитарный фургон и вместе с другими ранеными отвезли в партизанский госпиталь, под который в крепостном районе был отведен флигель.

— На что жалуешься, сынок? — принимая Кешку, спросил пожилой партизанский врач.

— Ни на что.

— Значит здоров?

— Угу!

— Как аппетит?

Мальчик пожал плечами и приподнял брови:

— Не знаю.

— Ну, когда ешь, то терпежу хватает? Или один кусок хлеба заталкиваешь в рот, а другой уже держишь наготове?

Беспризорник улыбнулся.

— Ясно. То-то ты такой бледный и худой. Краше в гроб кладут. А волосы какие! Хоть косы заплетай. А шея! Как у быка… хвост! Давай-ка разденься до пояса. — Врач нагнулся над столом и стал что-то записывать.

Кешка тем временем снял штаны и конфузливо стоял, ожидая, чтобы как можно скорей кончился осмотр.

Доктор кончил писать, повернулся на табуретке к мальчику и удивленно приподнял брови:

— Зачем ты штаны снял?

— А вы сказали — до пояса.

— До пояса, это значит снять рубашку, а ты штаны. Надень их и сними рубашку.

Кешка покраснел, быстро надел штаны и снял порванную грязную рубашку.

— Подыши, сынок. Еще. Так-так. А ну-ка теперь задержи дыхание.

Кешка прикрыл рукой рот, а носом продолжал дышать.

— Эх ты, сынок, сынок. Руку-то опусти. Набери побольше воздуха и не дыши, как будто бы ты нырнул в воду. Так-так, молодец.

Доктор долго слушал Кешку, крутил его во все стороны, наконец распорядился, поворачиваясь к сестре милосердия:

— У него пока ничего нет угрожающего. Он просто ослаб. Завтра при обходе я его еще раз посмотрю. — Врач повернулся к Кешке. — Поправим тебя, сынок. А теперь иди мыться в ванну и подстригись. Это нужно было сделать сначала, но так уж меня просил наш Сидорыч за тебя.

— Я не пойду мыться.

— Почему?

— Когда ноги моешь, так цыпки болят на ногах.

Врач заставил мальчика снять ботинки и ахнул:

— Ах ты, боже мой! Да они у тебя все в цыпках… Ты что их, не мыл полгода, что ли?

Кешка окончательно смутился и нехотя пошел за сестрой милосердия в ванную комнату.

3

— Что это, ни в солдаты, ни в матросы, за порядки?! — услышал Кешка, когда после ванны, чистый и остриженный, очутился на пороге своей палаты, и от радости чуть было не крикнул: «Матрос!» — Наши контру громят, а я буду по госпиталям шляться?! Уж если падать, так с вороного коня. Не буду же я тут с сестрами милосердия воевать! Братишки будут контру глушить во Владивостоке, а я буду на веслах портянки сушить?! — продолжал возмущаться Налетов, придерживая руку, перевязанную бинтом. — Нашли кого на якорь ставить.

— Они должны тебя сами опять в отряд взять, — успокаивал матроса сосед по кровати.

— Э-э! Возьмут, как же! А это что? — матрос показал на перевязанную руку.

Кешка от радости глазам своим не верил. Он сперва стоял у порога, затем потихоньку продвинулся по проходу к кровати Налетова, не сводя с него глаз.

Яков, услышав шаги, повернулся в сторону мальчика.

— Ты что так смотришь, ни в солдаты?.. — матрос запнулся, потом, широко улыбнувшись, протянул Кешке здоровую руку. Кешка обхватил партизана за шею, и они расцеловались.

— Ты как тут очутился?

Мальчик сел на кровать Налетова и стал рассказывать, как он попал в контрразведку и как оказался в госпитале. Друзья долго беседовали. И Кешка, конечно, стал проситься в партизанский отряд. Когда Налетов сказал, что попросит за него, сердце Кешки вспыхнуло от новой радости. Он заерзал на кровати и подался к матросу.

— И Леньку, и Корешка, ладно? Они тоже помогали. Попроси, дядя Яша, командира, а?

Партизан ответил не сразу, он что-то обдумывал, а потом хлопнул мальчика по плечу.

— Ладно. Только за них будем просить вместе с тобой. Я ведь их не знаю, ни в солдаты, ни в матросы.

4

Прошло несколько дней.

В ветреное утро на гражданском кладбище у могилы Ваньки стали в почетный караул младшие командиры первого взвода партизанского отряда.

На холмик земли, под которым был похоронен Ванька, партизаны положили венок с надписью:

Ване от бойцов первого взвода конного партизанского отряда.

Спешенные партизаны в строгом строю стояли вокруг могилы с приспущенным боевым знаменем, пробитым в нескольких местах пулями.

С другой стороны командира отряда на низкорослой мохнатой лошади ехал Кешка.

Под команду «смирно» командир взвода читал:

ПРИКАЗ

командира конного партизанского отряда

30 января 1920 года № 2 город Никольск-Уссурийск.

За проявленную отвагу и доблесть в распространении партизанских прокламаций в городе Никольск-Уссурийске в условиях жестокого колчаковского режима приказываю:

§ 1

Ивана (кличка «Ворон») — отчество и фамилия неизвестны — посмертно считать бойцом первого взвода конного партизанского отряда.

§ 2

Кешу Башлыкова ввиду несовершеннолетия зачислить в отряд в порядке исключения и назначить ординарцем командира отряда.

§ 3

Лу (фамилия и отчество неизвестны) и Корешка (имя, отчество и фамилия неизвестны) ввиду несовершеннолетия зачислить в первый взвод воспитанниками в порядке исключения.

§ 4

Командирам взводов и всему личному составу отряда беречь наших воспитанников, смотреть за ними, как за своими детьми.

§ 5

Налетова Якова за проявленную отвагу в конно-егерском полку назначить командиром отделения разведчиков и представить к награде.