Беспризорник Кешка и его друзья - [65]

Терпение Прешиперского иссякало. Он искал хоть малейшего промаха мальчика, чтобы ухватиться за какую-нибудь нить и распутать ее до желаемого конца.

— Так-так… хорош гусь, нечего сказать. Значит, хочешь меня провести? Напрасно. Ишь, как насупился! Ну что же, я, как нянька, возиться не буду. Знаешь что, парень? Ты упрям, а в этом деле упрямство не поможет. Хватит дурака валять. Сознавайся. Мне точно известно, что ты распространял партизанские прокламации! Посмотри сюда, — он показал на фотографию, где Кешка был заснят в тот момент, когда вручал женщине афишки. А сам подумал: «А ну посмотрим, что ты скажешь?!»

— Я афишки раздавал про американский боевик, — настороженно ответил беспризорник.

В это время послышался бой стенных часов. Наступила полночь. По лицу контрразведчика было видно, что он вот-вот взорвется. Он встал из-за стола, нахмурился, медленным шагом, позвякивая шпорами, молча прошелся по кабинету и остановился около Кешки.

— Брось фордыбачить. Сам подумай, тебе дают хорошие условия: полную свободу, деньги. А деньги — это экипаж! Лакированные сапоги! Ты будешь сыт, и нос в табаке! Что же тебе еще надо, дурак ты этакий? Сознаешься или нет?! — Удавка сделал длинную паузу и выжидательно посмотрел на мальчика. — Если будешь куражиться, посажу в кутузку, штаны спущу да всыплю розог! — Лицо Прешиперского стало наливаться кровью. Чтобы немного успокоиться, он подошел к столу, достал флягу, налил стопку, выпил и закусил конфетой.

— Я… я партизанские не разбрасывал, я только про боевик, которые мне в типографии дали, — упорствовал Кешка и сам чувствовал, что говорит неубедительно.

— Почему же убегал? Чего ты испугался?! Думаешь сбить меня с толку?! Не выйдет! — после каждой фразы поручик все больше повышал голос.

Мальчику пришли на ум заготовленные им когда-то слова, и он выпалил:

— Я думал, что за сайку меня ловят, сайку я утащил, потому и убегал.

— За кражу сайки? Кто тебя учил так врать?! — крикнул Удавка, ударив по столу кулаком.

Кешка вздрогнул, вскочил со стула, испуганно глядя то на плеть, то на собаку.

— Хватит чертомелить! — опять заорал сыщик вставая.

Кешка хотел бежать, но контрразведчик взмахнул рукой, и собака мигом очутилась около двери, оскалив зубы и загородив дорогу. Кешка шарахнулся от овчарки в угол, весь съежился и наклонил голову.

— Хорошо поешь, да где-то сядешь. Хватит в ступе воду толочь! — взревел Удавка, схватив плетку. Лицо его перекосилось, глаза забегали. Он выскочил из-за стола, широко расставил ноги, заложил за спину руки и вытянул шею. — Ну что мы вхолостую время тратим? Последний раз спрашиваю, слышишь?!

Беспризорник видел, что дела его плохи. Разъяренный Прешиперский будет бить. Это заставило его еще сильнее прижаться к стене.

— Бом-бо-ом! — пробили часы половину первого…

2

На столе зазвонил телефон.

Прешиперский сердито повернулся и нехотя взял трубку.

— Алло! Кто говорит? Что-о?! — Контрразведчик изменился в лице. Держа одной рукой трубку, другой он судорожно искал кнопку электрического звонка. — Какая стрельба?! Уже окружают?! Партизаны?! Город?!

На звонок вошел дежурный.

— Убрать арестованного! — коротко бросил поручик и снова повернулся к телефону. — Господин Осечкин, что вы говорите? Что сказать мадам Градобоевой? У вас с ней связь прервана?.. Хорошо!..

Прешиперский на минуту опустил телефонную трубку, но тут же вновь схватил ее:

— Алло! Дайте адъютанта командира конно-егерского полка. Это кто? А где адъютант? Что-о?! Уже готовятся оставить город? А в каком направлении? По Никольскому тракту? А как же гарнизон? Говоришь, слабо сопротивляется? Что же они так легко отдают большевикам последний клочок русской земли?!

Он бросил трубку на рычаг, и телефон гулко задребезжал.

Прешиперский теперь походил на перепуганного зайца. Он потерял способность здраво рассуждать. Бегая по кабинету, он то хватался за голову, то поднимал телефонную трубку, то тут же бросал ее обратно на рычаг.

«Что же я должен делать? Скрыться в иностранной разведке? Нет, этот номер не выйдет: они меня выдадут. Скажут, что я трус, и не оправдаешься. Нет, лучше в Харбин, там надежнее, там Хорват! А потом можно сказать, что я отчаянно сопротивлялся большевикам в уличных боях. Стой, я ведь куда-то должен был позвонить? Куда же? Тьфу! Что за черт! Память отшибло. — Он взялся рукой за лоб, а другой за телефонную трубку. — Ах, да-а. Чуть не забыл. Осечкин просил».

— Алло! Что вы, дьяволы, долго не отвечаете? Два двадцать. Да-да. Кто это? Августа Николаевна? Наконец-то… Мигом собирайте все, что есть ценного. Да, ценного. Велел Вадим Петрович. Сейчас же нужно выезжать… Куда? За границу. Да-да!.. Уже окружи… Комендант города полковник Радецкий застрелился?! Что? Бог с вами!.. Какие чемоданы?! Что?! Он сказал — поедете верхами в казачьих седлах. Так что оденьте… найдите для себя какие-нибудь… самые настоящие брюки. Поедете сопками, тракты опасны. Да-да! Только с драгоценностями… Он сейчас за вами заедет…

Удавка второпях еще раз покрутил ручку телефона.

— Алло! Мою квартиру. Забыли? Квартиру поручика Прешиперского! Говорю, квартиру… Кто? Вестовой Проценко? Милый Проша, сейчас же седлай коня и карьером в контрразведку… казачье седло да подсумки захвати, да вьючные ремни… Что, что! Повтори! — Поручик побелел, у него подкосились ноги. — Подлец, переметнулся к партизанам! Змею на груди грел!..