Беспредел и Тирания. Историко-политические этюды о преступлении и наказании - [59]

Ишь, опостылело ему! Не хочет человек понимать, что основной инстинкт аристократии — это увеличение своего личного могущества. А как его увеличить, если справа, слева, спереди и сзади — точно такие же аристократы? У которых тоже основной инстинкт! Им тоже — надо. И значит — только война! Она одна позволяет расширить собственные границы могущества, за счет сужения границ соседских. Вот и скачут рыцарские кони по крестьянским полям. Куда деваться-то? А ему, понимаешь, опостылело!

Впрочем, уверен, что Григорий Турский был не один такой "диссидент". Наверняка любители и знатоки русской словесности без труда отыщут аналогичные сентенции в древнерусских летописях. Ибо везде было одно и то же. Лишь со сдвижкой в пару веков.

Франкскому летописцу опостылело рассказывать о раздорах и междоусобных войнах. Понимаю. А теперь попробуем представить себе, каково это было — жить на земле, по которой ежегодно, а то и не по разу в год, прокатываются волны этих самых раздоров и междоусобных войн! Каково это — быть тем разменным материалом, кого разоряют, жгут, убивают, уводят в плен, дабы насолить противнику!

А ведь сражались не только короли, о которых писал Григорий Турский. Короли — лишь вершина айсберга. Сражались, жгли и разоряли герцоги, графы, епископы, бароны… И вся эта непрекращающаяся камарилья, сцепившись друг с другом, прокатывалась по крестьянским полям, домам. Тут поневоле задумаешься, такая ли уж это большая цена — собственная свобода — за возможность укрыть себя и свою семью от очередного набега за крепкими стенами господского дома?

И люди платили эту цену. Отдавали себя под покровительство сильным. Ну, как тут не вспомнить старика Гераклита из солнечного Эфеса: "Война — отец всех, царь всех: одних она объявляет богами, других — людьми, одних творит рабами, других — свободными". Средневековые господа сумели сделать нечто, недостижимое для господ античных. Они превратили войну в ежедневную реальность каждого своего соплеменника. И результаты превзошли все ожидания! Разделение на рабов и свободных осуществилось на диво быстро — буквально влет! Мастера, что тут скажешь…

Не удивительно, что когда мудрец Гераклит понял все про людей, то — по свидетельству Диогена Лаэртского — "возненавидев людей, удалился и стал жить в горах, кормясь быльём и травами". Хоть в горы, хоть в пустыни, хоть траву жрать — только подальше от этой мрази! Что тут скажешь, понятная, в общем-то, позиция.

3. Мудрец, король и император

Однако, далеко не все готовы были следовать примеру Гераклита и удаляться от мира в горы и пустыни. Подальше от непрерывно воюющей аристократии. Многие оставались. И кое-кто даже пытался размышлять на тему — что же со всем этим безобразием делать. Ведь любому человеку, обладающему головным мозгом и время от времени им пользующимся, было понятно, что бесконтрольная резвость лучших людей, их непрекращающаяся борьба между собой за ресурсы может привести только к одному. К ликвидации народа — главного источника этих самых ресурсов. История Рима уже показала, как это бывает.

Решение этой проблемы, ставшее классическим, было описано довольно поздно. Лишь в 1651 году Томас Гоббс переложил данную проблему на язык точной и прозрачной теории. Выдав столь же ясный и прозрачный рецепт ее решения. Правда, его работа "Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского", вышедшая в Англии, была после его смерти по решению Оксфордского университета публично сожжена. А задолго до этого католическая церковь включила произведения Гоббса в "Список запрещенных книг".

Что же такого крамольного написал мудрый англичанин? Да, в общем, ничего особенного. Как и большинство островитян, он был человеком приземленным. И сложных теорий, в отличие от немцев, не измышлял. А просто описывал то, что видел. Видел же он следующее.

Естественная жизнь человека — есть война против других людей. Bellum omnium contra omnes. Война всех против всех. "Пока люди живут без общей власти, держащей всех их в страхе, они находятся в том состоянии, которое называется войной, и именно в состоянии войны всех против всех"[204].

Разумеется, это не относилось ко всяким там портным, горшечникам, зеленщикам и прочим землепашцам. А только к Людям — к тем, кто силой, умом и хитростью вырывает из окружающей действительности кусочек хлеба и на него ломтик масла. Горшечники и зеленщики — это, как раз, всего лишь фрагменты окружающей действительности. Природный ресурс, за который, собственно, и идет война всех против всех. Примерно, как звери в лесу или рыбы в реке.

Поэтому, чтоб не путаться, мы будем людей в гоббсовском смысле слова писать с большой буквы — Люди. Про себя понимая, что речь идет о лучших людях, об аристократии. А вовсе даже не обо всех людях вообще, как это мы себе понимаем. Впрочем, представление о людях лишь как о Людях с большой буквы свойственно было ведь всем гуманистам.

Помните Рабле? Люди живут Телемском аббатстве, ходят по лестницам, "ступени которых были сделаны частью из порфира, частью из нумидийского камня, частью из мрамора-змеевика". Ну и прочие приятности жизни тоже к их услугам. В том числе, горничные, гардеробщики, портные, вышивальщицы, гранильщики, ювелиры и прочие