Беспредел и Тирания. Историко-политические этюды о преступлении и наказании - [56]
Если же брать во внимание не количество пришедших франков, а целиком население покоренной ими северной Галлии — а это не менее двух миллионов человек — то соотношение оказывается еще более чудовищным. Собственно королевская дружина, формирующая остов будущей франкской аристократии, составляет доли процента, ничтожные доли процента от населения провинции! Но это настоящие, прирожденные разбойники, лучшие из лучших! Прошедшие многолетний отбор и не одну селекцию! Истинная аристократия.
Именно она, составляющая несчастные доли процента населения франкской Галлии, и поработит вполне еще свободных в VI веке гало-франков. Всего за каких-то два-три столетия! Римской аристократии понадобилось для этого значительно больше. Так что, прогресс, безусловный прогресс!
Как франкская аристократия осуществляла приватизацию народа? Очень, очень интересно. Намного интереснее, чем в Риме. Если римская аристократия грубо и в лоб выгнала свой народ с земли, превратив его в городской пролетариат и завезя вместо него новый народ, изначально прибывающий на землю Рима в качестве рабов, то франкская аристократия поступила намного тоньше. Ей удалось всего за 200–300 лет приватизировать свой народ, не прибегая ни к каким "внешним заимствованиям" народа.
Воистину, это достойно самого пристального снимания!
Смотрим.
2. Мы не рабы, рабы — они! Истоки беспредела по среднеевропейски
Итак, наш рассказ о переходе от общества военной демократии, где все по-настоящему свободны, к режиму средневекового европейского крепостничества. Где свободна только аристократия, а еще два-три столетия назад свободные общинники наглухо порабощены. Однако, начнем мы повесть о приватизации галло-франкского народа с сюжета, показывающего, насколько чуждо было франкам какое бы то ни было рабство на старте — когда они только еще осели в Галлии.
Григорий Турский в своей "Истории Франков" рассказывает о судьбе некоего Андарахия, ставшего в конечном итоге графом короля Сигиберта. Указанный Андарахий был изначально рабом сенатора Феликса — его личным слугой. А так как он был личным слугой хозяина, то он вместе с ним занимался словесностью и получил, таким образом, хорошее образование. "И вот став из-за этих знаний надменным, он начал смотреть свысока на своих хозяев и отдался под покровительство герцога Лупа, когда тот по приказу короля Сигиберта прибыл в Марсель. Вернувшись оттуда, Луп приказал Андархию находиться в его свите, настойчиво предлагая его королю Сигиберту, и, в конце концов, передал его в услужение ему"[196]. Вот так вот, из рабов в графы — вполне показательный для франков пример вертикальной мобильности.
Этот сюжет замечательно демонстрирует, насколько мало значили в ранне-франкских королевствах оставшиеся от римлян рабские социальные статусы. Вообще ничего не значили! Рассказ датируется 568 годом — вторая половина шестого века. Самих же франков мы застаем в это время по-настоящему свободными. Поскольку земля принадлежит общинам, и какая бы то ни было личная зависимость общинников от знати отсутствует. Выплачиваемые общинами подати — вполне посильный "налог на безопасность", который никого особенно не напрягает.
Фактически, на территории общины, марки, сама община является высшей властью. Все вопросы решает общее собрание и избираемые им должностные лица. Согласно "Салической правде", никто не может поселиться на общинных землях без единогласного (!) согласия общинников. Более того, если община дозволяет кому-то поселиться на своей территории — королевскому дружиннику, чиновнику или монастырю — те наряду со всеми платят подати и несут повинности, в соответствии с количеством полученной земли[197]. Это — шестой век от Рождества Христова.
А в девятом-десятом веках мы на этих же землях находим крестьян, находящихся в разной степени личной и поземельной зависимости от сеньоров. Начиная от находящихся фактически в рабской зависимости сервов и заканчивая полусвободными вилланами, грундгольдами и т. д. Откуда взялись сеньоры, и как им удалось скрутить в бараний рог свободных общинников?
На самом деле, борьба феодального и общинного принципов землевладения — это ключевая пружина аграрной истории Средневековья. Схематично эта аграрная история выглядит так. Сначала есть только общины и находящаяся в их собственности земля. Плюс достаточно большое количество "ничейной" земли. Которая и раздается "за службу" королевской дружине и приближенным. Так параллельно коллективному, общинному землевладению появляется и частное землевладение, сеньория. А затем сеньории, разрастаясь, мало-помалу поглощают общины, которые на исходе Средневековья существуют уже полностью на господских землях и, осуществляя функции частичного самоуправления, полностью лишены статуса землевладения.
