Беспамятство - [6]

Когда пьяный родитель попытался её изнасиловать, Надя сбежала из дома, да не куда-нибудь, а напрямки в Москву - меньше шансов, что папаша разыщет и прибьёт насмерть. Шумный город шестнадцати летнюю девушку сильно напугал, загнав в пятки юношескую решительность. Она почувствовала себя щепкой в штормовом океане и вернулась бы домой, по побоялась отцовского гнева. Сперва ночевала на вокзале, йотом в подъезде большого дома под лестницей, благо стояло лето. Неделю питалась одной булкой за 13 копеек, а завидев стража порядка в форменной фуражке или красные повязки добровольных дружинников, быстро ныряла в толпу. На бульварном стенде под стеклом прочла в газете «Вечерняя Москва» объявление, по которому нанялась ухаживать за одинокой полуслепой старухой - говорит, раньше работала известной артисткой. Может, и правда, какая разница. Надя так старалась, так гнулась, ела мало и вела себя тихо, как мышь, что хозяйка через полгода выправила ей паспорт и временную прописку, а работать Надя устроилась курьером в строительную контору. Рада была новой жизни до невозможности.

Однажды сё с бумагами отправили в союзное министерство, где она никак не могла отыскать в запутанных коридорах нужную комнату, и шедший из буфета в хорошем настроении Виталий Сергеевич Большаков, мужчина спортивного сложения, заведующий важным отделом, сжалился, проводил девицу в канцелярию. По дороге у неё из-под простенького платка вывалился на спину медный жгут тугих волос, он потрогал его пальцами. Волосы были живыми и возбуждали чувственность, как будто он положил руку ей на грудь или между ног. Большаков не сдержался и погладил девушку но голове. Надя смущённо поёжилась, засмеялась.

Сев за рабочий стол, Большаков с удивлением смотрел на ладонь, которая продолжала покалывать, словно к ней подвели слабый ток. Он позвонил в канцелярию и велел, когда освободится, направить девицу к нему в кабинет. Курьерша явилась: для неё

все начальники, А он закрыл дверь на ключ и толкнул Надю на диван. На ногах девушки были поношенные мальчиковые ботиночки, под куцей юбчонкой - байковые штанишки с начесом и хлопчатобумажные чулки, пристёгнутые к тряпичному поясу резинками. Виталий Сергеевич брезгливо освободил свою жертву от этой дребедени и с редким наслаждением целый час занимался любовью. Девица была нетронутой, удивительно свежей и приятной. Она пробуждала в Большакове забытые ощущения юности и мужской неограниченной силы. Он подозрительно относился к изменчивой и жадной женской породе, в каждой знакомой подозревая охотницу за штампом в паспорте, поэтому до сих пор нс был женат, а бегал, когда случалось свободное время, по девкам, но девки, они и есть девки, не более того, А эта девочка, кусавшая губы, чтобы не заплакать, не подать голоса, пришлась ему по сердцу,

Тебя как зовут, - спросил он, заправляя рубашку в брюки.

Откуда?

Надежда Чеботарёва. Деревня Филькино.

Это что возле Фимы?

Она кивнула. Большаков удивился - бывают же такие совпадения! Он сам из тех мест, по-своему знаменитых: здесь, в имении друга и родственника Бориса Андреевича Голицына, женатого на знатной грузинке, от раны, полученной в Бородинском сражении, умер Багратион. Об этом событии знали так или иначе все сельчане, поскольку в наличии имелась улица имени грузинского князя, которого поколение, ещё внимательно читавшее «Войну и мир», справедливо считало русским полководцем. В музее Юрьсв-Польского хранилась карета, па которой раненого привезли во Владимир. Если бы в школе преподавали историю отечества, а не революций и войн, или Витя Большаков самостоятельно поднялся до начальных ступеней патриотизма, то знал бы, что его родное село, стоящее на притоке речки Нсрль, имеет историю, уходящую в седую древность XV века. Одно время оно принадлежало Ивану Грозному и именовалось царским, поскольку на Воловьем дворе откармливали бычков для государева стола. Пётр Первый пожаловал село Фимы (так, во множественном числе, оно значилось прежде) вместе с крестьянами генерал-фельдмаршалу М. М. Голицыну за заслуги в Северной войне. Тогда и была заложена усадьба, талантливым крепостным архитектором построены каменные конюшни с полуколоннами и внушительные мучные лабазы, Стоял в селе и храм Богоявления, приспособленный после большевистской революции иод овощной склад, а несколько позже начал бесперебойно выдавать государственную продукцию ликёро-водочный завод. Так что пили в Фиме не только потому, что русская душа горит (а горсть она всегда имеет какую-нибудь причину), но и но абсолютно законному поводу - для поддержания местного производства. Многолюдное и весёлое было село, пока не спилось и нс захирело на волне перестройки девяностых годов двадцатого века, но пути от тоталитарного режима к демократическому.

В оправдание нелюбознательности и даже больше - стыдного отсутствия любви Виталия Сергеевича к малой родине - можно сказать, что хотя его предки и вели происхождение непосредственно из Фимы, сам он там только родился, а школу окончил уже в детском доме под Юрьев-Польским, С детства занимался спортом - единственно, чем можно было заняться в их посёлке. Преподаватель физкультуры ветеран Отечественной войны Данила Иванович оказался умелым воспитателем и добрым человеком, опекавшим брошенных детей. Если бы таким же интересным оказался учитель истории или химии - Виталик увлёкся бы историей или химией, но ему выпала карта физкультурника, хотел он того или нет. Так распорядилось стечение случайных обстоятельств, именуемое судьбой.