Бескровная охота - [3]

«Приглашаем всех желающих принять участие в бескровной охоте» – было написано на внутренней стене кабинки. Бескровной охотой здесь называли собирание грибов. Слепые сбились в плотную кучу, держали друг друга за локти и негромко перегугукивались друг с другом, болтая о чем-то своем. Двое зрячих стояли отдельно.

– А что, если люди выберут все грибы? – спросил Виктор, – что будет с лесом? Он пропадет?

– Наверняка. Но не сразу. Грибов пока много, хотя возле леса уже сотни шахт. И на краю леса грибов действительно стало меньше. Поэтому мы пойдем сразу в глубину, и будем охотиться там. Даже если мы выберем все грибы, и лес начнет гнить – на планете еще очень много таких лесов. На наш век хватит. И еще на много веков вперед. Поэтому никаких ограничений. Бери побольше и тащи. Сколько сможешь.

– Откуда ты все это знаешь?

– Однажды сидел вместе с грибником. Шесть месяцев за попытку ограбления. Так, какая там попытка, просто по пьянке. Тогда мне все и рассказали. Во всех подробностях.

В этот момент кабинка остановилась. Они успели опуститься всего на несколько этажей: клочок неба еще виднелся вверху, исчерченный быстрыми струями песка и мелких камней.

– Что это? – спросил Виктор.

– Завал на верхних этажах. Обычное дело. Как только очередной этаж скрывается под землей, ветки начинают работать. На них есть что-то вроде ворсинок, которые вибрируют и заставляют камни скатываться. Поэтому вокруг лесов образуются огромные терриконы камней. Ну, ты видел. Если бы лес не очищался, никакие стволы не смогли бы выдержать такого веса. Это же тысячи тонн на каждое дерево. Поэтому шахты периодически забиваются. Но это только на верхних этажах. Дальше пойдет гладко.

Дальше и на самом деле пошло гладко. Вскоре кабинка спустилась до самого низа. Слепые почти не разговаривали, только перебрасывались иногда отдельными словами на своем профессиональном наречии. Около часа Виктор и Дыба шли за ними, след в след. Потом Дыба свернул.

– Ты уверен, что мы найдем дорогу назад?

– Уверен. Я воткнул в песок такую маленькую штучку. Радиомаячок. Воткнул в стороне от тропы, чтобы никто не наступил, не дай бог.

– А если она перестанет работать?

– Она не перестанет, – жестко сказал Дыба. – Иди за мной.

– У нас ведь нет грибных ножей.

– Будешь рвать руками.

– Так можно сильно повредить грибницу.

– Здесь никого не волнует, повредишь ты грибницу или нет, – сказал Дыба. – Ты должен просто забрать побольше и уйти. Хватай и убегай. Экологический контроль сюда пока не добрался, уясни себе раз и навсегда. Это не Земля. Кстати, здесь уже полно мусора. Это я тебе говорю, чтобы ты не удивлялся. Слепые постоянно режут пальцы о битые бутылки, которые сами же и бросили здесь.

Они шли еще не меньше часа. Затем Дыба остановился.

– Все. Пришли. Будем собирать здесь.

– В чем состояла твоя идея?

– Фонарик, – сказал Дыба, – просто фонарик. Это гениально, правда?

– Но ты сам говорил, что здесь нельзя включать свет.

– Мало ли что я говорил? Когда мы включим фонарик, семена начнут прорастать. Они будут расти быстро, но я не думаю, что они вырастут быстрее, чем за час или два. У нас будет время, чтобы набрать полную корзину красных грибов. Конечно, прийдется поторопиться. Каждая секунда будет стоить больших денег.

– А что потом?

– Потом я бросаю фонарик здесь, и мы бежим на маяк. Мы уйдем, и никто ничего не докажет. Потому что фонарик никогда не найдут. Зато грибы будут у нас.

– Ты убьешь этот лес, – сказал Виктор.

– Или я, или кто-то другой. С западной стороны уже вкапываются япошки. Пятьдесят новых шахт. Вскоре от этого леса ничего не останется. А раньше или позже, – какая разница? Тебя так волнует этот лес?

– Ни капельки не волнует, – ответил Виктор. – Но я боюсь. Боюсь, что не все так просто. Вдруг этот лес умеет защищаться? Что, если мы разбудим кого-нибудь?

– Ты или бредишь, или начитался фантастики, – сказал Дыба, – здесь нет никого и ничего. Здесь никто не может жить. Это просто такая большая и вкусная штука, которую люди постоянно высасывают, и которую мы успеем высосать раньше других.

И он включил фонарик.

Стволы стояли как короткие могучие колонны, каждый в три обхвата толщиной. За ними оставалась все та же непроглядная смоляная тьма. Передние стволы казались совсем белыми и будто седыми, следующие – темно-коричневыми, а те, что за ними, едва угадывались по особой неравномерной и будто бархатной черноте. Полная неподвижность, такая, какая могла бы быть на дне десятикилометровой океанской впадины. Да, было в этом нечто подводное, глубинное – особое состояние пространства, невозможное, невероятное на поверхности; отсутствие детали – вот что это было, отсутствие мелкого постоянного бестолкового движения, какое отличает знакомый нам мир. Этот мир был будто отлит из черного стекла или вырублен из черной базальтовой глыбы. Они подняли глаза к потолку.

– Что это? – выдохнул Виктор.

Потолок был невысоким, метра три или три с половиной. Он не состоял из ветвей. Он вообще не был деревянным. Это была гладкая, местами искривленная, зеркальная поверхность, явно искусственного происхождения. Тут и там из потолка торчали штуки, напоминающие электрические платы и разъемы; разноцветные провода пучками расходились во все стороны. И прямо над их головами левитировали в воздухе две желтых полусферы, напоминающие земные спутниковые тарелки, лишь сильнее выгнутые.