Бескрайние земли - [4]
Пассажиры перемешались в первые минуты путешествия. Потом женщины стали расходиться по каютам, мужчины смотрели, как колеса рассекали воду, — в те времена между Баией и Ильеусом курсировали колесные пароходы, словно они плавали не по широким просторам океана, над которым проносились южные ветры, а по спокойной глади рек.
Ветер подул сильнее и унес в ночь, окутавшую Баию, обрывки разговоров на борту, слова, произносившиеся особенно громко: земля, деньги, какао, смерть.
3
Дома постепенно скрылись. Жоан машинально вертел кольцо на пальце, стараясь не встречаться взглядом с человеком в черном, который вытирал глаза и говорил, как бы объясняя происшедшую сцену:
— Чахотка, бедняжка. Доктор сказал, что нет никакой надежды.
Жоан взглянул на темно-зеленую воду океана и только тогда вспомнил о причинах своего бегства из Баии. Кольцо инженера отлично сидело на пальце и казалось сделанным специально для него. Он прошептал:
— Прямо как на заказ…
Жоан рассмеялся, вспомнив об инженере. Растяпа! Никогда еще такого не встречал. Ни черта не смыслит в покере: проиграл все, даже кольцо. В тот вечер, неделю назад, Жоан, как обычно, очистил стол: у одного полковника Жувенсио он взял полтора конто[3]. Но разве он виноват? Перед этим он находился в очень хорошем настроении, валялся полуголый в постели Виолеты, а она что-то напевала своим приятным голоском, запустив пальцы в его волосы. В этот момент и появился мальчишка от Родолфо Табариса; он обегал весь город в поисках капитана. Родолфо знает, как надо подготавливать для него банк. Когда за карточным столом оказывались свободные места, он спрашивал партнеров:
— Сеньоры, вы не знакомы с Жоаном Магальяэнсом, капитаном в отставке?
Обычно находился кто-нибудь, кто его знал, кто уже играл с ним. Иные спрашивали:
— А он не шулер?
Родолфо возмущался:
— Капитан — серьезный игрок. Играет хорошо, этого у него не отнимешь. И если кто хочет научиться играть серьезно, тот должен сыграть с капитаном.
Он врал самым наглым образом.
— Без капитана стол не представляет никакого интереса… — добавлял он.
За эту хитрость Родолфо получал свои комиссионные; кроме того, он знал, что там, где сидит Жоан Магальяэнс, вино льется рекой, а это изрядно увеличивает доходы казино. Родолфо посылал мальчишку за Жоаном и приготавливал карты.
Так было и в тот вечер. Жоан чувствовал себя совсем разомлевшим, пальцы Виолеты теребили его кудри, он уже засыпал под звуки ее голоса, когда появился мальчишка. Капитан в мгновение ока оделся и вскоре был в казино. У полковника Жувенсио он забрал полтора конто, а у инженера — все, что у того было, даже кольцо, знак его профессии, которое он поставил в банк, когда увидел у себя на руках каре из дам. Сдавал Жоан Магальяэнс. Инженер проиграл, потому что у капитана оказалось королевское каре. Кроме него выиграл только один партнер — торговец из порта; он забрал немногим более двухсот мильрейсов. За столом, где играл Жоан, всегда выигрывал еще один партнер — такова была тактика капитана. У Жоана, как говорили его близкие друзья, была одна странность: он давал возможность выиграть любому партнеру, лишь бы глаза его были похожи на глаза оставшейся в Рио девушки, с презрением и отвращением взиравшей на профессионального игрока. Было уже утро, когда все поднялись из-за стола. Родолфо оценил кольцо более чем в конто. На своем каре из дам инженер проиграл триста двадцать мильрейсов.
Теперь, стоя на юте парохода, Жоан рассмеялся. «Только дураки верят дамам…»
В отличном расположении духа направился он утром к Виолете. Жоан представлял себе, как обрадуется Виолета, когда он принесет ей платье из голубого шелка, которое она высмотрела в витрине. Но все вышло совсем иначе. Вместо того чтобы молчать после проигрыша, инженер на другой день отправился в полицию, наговорил чорт[4] знает что о Жоане, потребовал выяснить, где он получил звание капитана. Полиция не начала расследования только потому, что не нашла Жоана. Родолфо его надежно спрятал. Агрипино Дока наговорил ему разных чудес про Ильеус и про какао. И вот теперь, после восьми месяцев пребывания в Баие, он плывет на пароходе, направляющемся в Ильеус, где за последнее время появились большие плантации какао, а с ними и нажитые за короткий срок состояния. На пальце у Жоана кольцо инженера, в одном кармане колода карт, в другом — сотня визитных карточек:
Понемногу грусть, навеянная расставанием с городом, который он так полюбил за эти восемь месяцев, стала рассеиваться. Жоан начал вглядываться в окружающий пейзаж, в еще видневшиеся вдалеке деревья, дома, которые казались теперь совсем крошечными. Пароход загудел. Водяная пыль обрызгала соломенную шляпу Жоана. Он снял ее, вытер надушенным платком и оставил в руке. Потом пригладил растрепавшиеся волосы, которые укладывал нарочито небрежно, чуть заметными волнами. И окинул взглядом людей на палубе, начиная с человека в черном, не отрывавшего взора от пристани, которую уже нельзя было различить, до толстого полковника, рассказывавшего коммивояжеру разные приключения из жизни полуварварского края Сан-Жорже-дос-Ильеус. Жоан, играя кольцом на пальце, изучал физиономии пассажиров. Найдет ли он среди них партнеров для игры? Правда, в кармане у него уже была порядочная сумма, но деньги никогда никому не мешают. Он стал потихоньку насвистывать.
Роман «Дона Флор и два ее мужа» переносит в солнечную Баию — место действия почти всех произведений писателя. Автор дает широкую панораму баиянской жизни, картину обычаев, нравов условий и условностей, окрашенную колоритом Сальвадора, города, в котором смешались все расы. История двух замужеств доны Флор — основная сюжетная линия романа.«История о нравственности и любви» — повествование, в котором автор высмеивает мелкую буржуазию, ее неспособность к полнокровной жизни, ее нелепые и смешные предрассудки.
Жоржи Амаду известен по всему миру как непревзойденный певец солнечной Бразилии. В его книгах смешались все мыслимые краски далекой жаркой страны, где круглые сутки звучит музыка, нищета ведет непрерывную войну с богатством, а благочестие уживается под одной крышей с самыми ужасными пороками. «Генералы песчаных карьеров» – роман особенный, пожалуй, самый необычный, яркий и знаменитый из всех произведений Амаду. В нем рассказана история банды беспризорников, ночующих на песчаных пляжах Баии. Они совершают дерзкие ограбления, скрываются от полиции и свято чтут неписаные законы дружбы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уже издававшийся в Советском Союзе, переведенный на многие языки мира, роман Амаду «Лавка чудес» является для автора программным. Непримиримое столкновение прогрессивных и реакционных сил бразильского общества по вопросу о неграх и их влиянии на культуру Бразилии, раскованной народной стихии и узкого буржуазного миропорядка составляет идейную ткань романа. Всем ходом повествования автор отстаивает богатство и многообразие народной культуры, этой сказочной «Лавки чудес».
Классик мировой литературы Жоржи Амаду (1912–2001) знаменит не только своим выдающимся писательским талантом, но и гуманистическими идеями. В его творчестве причудливо переплетаются реальность и мистика, экзотика и неподражаемый колорит образов. В романе «Габриэла, гвоздика и корица» рассказывается об удивительной и прекрасной истории любви.Издательство «Правда», Москва, 1987.Перевод с португальского Юрия Калугина.
Как хорош язык Жоржи Амаду! Ровный и мягкий, певучий и сильный. Каждое предложение, как морская волна, накрывает тебя с головой соленой жизнью далеких земель. Эта книга — как поэма без рифмы, как песня, что их распевают жены моряков на бразильских побережьях.Эта поэтичность — жемчужина книги. Она разворачивает простые и трагичные истории из жизни баиянских моряков другой стороной, раскрывая сказочное их значение, причем реальность уходит на второй план. Нищета и тяжелый труд, горе жен, чьи мужья навсегда остались в море, — каждодневные трудности людей моря, но книга не об этом.
Одна из ранних книг Маркеса. «Документальный роман», посвященный истории восьми моряков военного корабля, смытых за борт во время шторма и найденных только через десять дней. Что пережили эти люди? Как боролись за жизнь? Обычный писатель превратил бы эту историю в публицистическое произведение — но под пером Маркеса реальные события стали основой для гениальной притчи о мужестве и судьбе, тяготеющей над каждым человеком. О судьбе, которую можно и нужно преодолеть.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.Художник Е. Шешенин.
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.