Бескрайние земли - [100]
— Сеньор капитан, садитесь и поезжайте. Здесь больше делать нечего…
И это была правда. Люди Орасио, возглавляемые Бразом, вступили во двор усадьбы Бадаро. Жоан Магальяэнс спросил:
— А вы?
— Мы пойдем пешком, будем вас охранять…
В тот самый момент, как они тронулись в путь, Браз поднялся на веранду опустевшего дома. В безлунной ночи наступила полная тишина. Люди Орасио собрались во дворе, приготовившись вступить в дом. Один из них, выполняя распоряжение Браза, чиркнул спичкой, чтобы зажечь фонарь. Из дома грянул выстрел, прорезавший мрак; человек спасся чудом. Остальные бросились наземь, а затем ползком стали пробираться к дому. Изнутри кто-то продолжал стрелять, стараясь попасть в Орасио, который находился среди жагунсо. Браз предостерег полковника:
— Осторожнее, там, верно, не один…
Они пробрались в дом с оружием наготове, напрягая глаза, чтобы разглядеть, кто стреляет. В них кипела ненависть, они готовились расправиться с последними защитниками еще хуже, чем с теми, которых только что убили на берегу реки и на дороге, — они выкололи им глаза, отрезали губы и уши и кастрировали их. Они обшарили весь дом, но никого не нашли. Выстрелы смолкли, Браз сказал:
— Наверное, кончились патроны…
Браз шел впереди, двое по бокам, Орасио немного сзади. Оставалось обыскать лишь чердак. Они поднялись по узкой лестнице. Браз распахнул дверь пинком ноги. Дона Ана Бадаро выстрелила, человек упал. И так как это была последняя оставшаяся у нее пуля, она бросила револьвер к ногам Орасио и с презрением сказала:
— Теперь вели меня прикончить, убийца!..
И сделала шаг вперед. Браз раскрыл рот от удивления. Он видел, как она проезжала вместе с Олгой и Раймундой, когда они под охраной нескольких людей бежали с фазенды. Кавалькада проехала недалеко от них, но он не стрелял. Какого же чорта она вернулась? Дона Ана сделала еще шаг вперед, ее силуэт отчетливо вырисовывался при свете фонаря.
Орасио, стоя на лестнице, прижался к стене, чтобы дать пройти доне Ане:
— Уходи отсюда!.. Женщин я не убиваю…
Дона Ана спустилась по лестнице, пересекла залу, взглянула на олеографию, висевшую на стене; пуля, разбив стекло, продырявила грудь танцующей девушки. Она вышла во двор, люди смотрели на нее оцепенев. Один пробормотал:
— Вот дьявол, храбрая женщина!
Дона Ана взяла оседланную лошадь, взглянула еще раз на каза-гранде, вскочила в седло, пришпорила коня и ускакала в темноту безлунной, беззвездной ночи. Лишь когда она скрылась из виду, Орасио поднял руку и громким голосом приказал поджечь каза-гранде Бадаро.
15
Когда доктор Женаро, любитель эффектных фраз, несколько лет спустя переехал в Баию, где были лучшие условия для воспитания детей, он нередко говаривал по поводу столкновений в Секейро-Гранде:
— Вся эта трагедия закончилась комедией…
Он имел в виду суд над Орасио, состоявшийся в Ильеусе. Незадолго до того судья вынес приговор по иску, возбужденному Орасио в защиту своих прав на владение землями Секейро-Гранде. Суд признал права полковника Орасио да Силвейра и его компаньонов и поручил прокуратуре привлечь Теодоро дас Бараунас к судебной ответственности за поджог нотариальной конторы Венансио в Табокасе. Синьо Бадаро и капитану Жоану Магальяэнсу было также предъявлено обвинение, что они зарегистрировали незаконный документ на право владения землей. Этот новый процесс не продвигался, так как Орасио, по совету Виржилио, не форсировал дела. Экономическое положение Бадаро резко ухудшилось: они задолжали экспортерам, погибло два урожая, размеры фазенды не увеличились за этот год столкновений, наоборот, были разрушены не только каза-гранде, хозяйственные постройки и сушильные печи, сгорело много молодых деревьев какао, и плантации был нанесен большой ущерб. Бадаро понадобится немало лет, чтобы хоть частично восстановить их былое богатство. Они уже перестали быть для Орасио противниками.
Судебный процесс только закрепил триумф Орасио. Он явился в тюрьму накануне суда. Лучшее помещение в муниципальной префектуре, здание которой было использовано для суда над Орасио, превратили в камеру для подсудимого. Браз отпустил солдат, он сам составил компанию Орасио. Друзья заполнили помещение, полковник беседовал с ними, велел принести виски; попойка продолжалась всю ночь.
Суд начался на другой день в девять часов утра и продолжался до трех часов ночи. Бадаро выписали из Баии знаменитого адвоката доктора Фаусто Агиара, чтобы он совместно с доктором Женаро поддержал обвинение. Новый прокурор выступит, в чем никто не сомневался, с очень слабо аргументированной обвинительной речью — он был политическим соратником Орасио.
Судья, одетый в черную тогу, вошел в залу в сопровождении прокурора, двух секретарей и двух судебных приставов. Он уселся в высокое кресло, над которым виднелось изображение Христа, распятого на кресте; из ран Христа лилась темно-красная кровь. Рядом с судьей восседал прокурор; поблизости поставили стулья для помощников обвинения — Женаро и Фаусто. На скамью защиты сели Виржилио и доктор Руи.
Судья произнес полагающиеся по регламенту несколько слов и объявил судебное заседание открытым. Масса народу заполнила зал, многие остались в коридоре. Мальчик, ставший впоследствии историком этого края, был вызван судебным приставом: ему было поручено вынуть из урны карточки с фамилиями граждан, которые будут присяжными заседателями. Он вытащил первую карточку, судья прочел фамилию, человек встал, прошел через залу и уселся на стул, приготовленный для присяжных — всего их было семь. Еще одна карточка вынута из урны. Судья прочел:
Роман «Дона Флор и два ее мужа» переносит в солнечную Баию — место действия почти всех произведений писателя. Автор дает широкую панораму баиянской жизни, картину обычаев, нравов условий и условностей, окрашенную колоритом Сальвадора, города, в котором смешались все расы. История двух замужеств доны Флор — основная сюжетная линия романа.«История о нравственности и любви» — повествование, в котором автор высмеивает мелкую буржуазию, ее неспособность к полнокровной жизни, ее нелепые и смешные предрассудки.
Жоржи Амаду известен по всему миру как непревзойденный певец солнечной Бразилии. В его книгах смешались все мыслимые краски далекой жаркой страны, где круглые сутки звучит музыка, нищета ведет непрерывную войну с богатством, а благочестие уживается под одной крышей с самыми ужасными пороками. «Генералы песчаных карьеров» – роман особенный, пожалуй, самый необычный, яркий и знаменитый из всех произведений Амаду. В нем рассказана история банды беспризорников, ночующих на песчаных пляжах Баии. Они совершают дерзкие ограбления, скрываются от полиции и свято чтут неписаные законы дружбы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уже издававшийся в Советском Союзе, переведенный на многие языки мира, роман Амаду «Лавка чудес» является для автора программным. Непримиримое столкновение прогрессивных и реакционных сил бразильского общества по вопросу о неграх и их влиянии на культуру Бразилии, раскованной народной стихии и узкого буржуазного миропорядка составляет идейную ткань романа. Всем ходом повествования автор отстаивает богатство и многообразие народной культуры, этой сказочной «Лавки чудес».
Классик мировой литературы Жоржи Амаду (1912–2001) знаменит не только своим выдающимся писательским талантом, но и гуманистическими идеями. В его творчестве причудливо переплетаются реальность и мистика, экзотика и неподражаемый колорит образов. В романе «Габриэла, гвоздика и корица» рассказывается об удивительной и прекрасной истории любви.Издательство «Правда», Москва, 1987.Перевод с португальского Юрия Калугина.
Как хорош язык Жоржи Амаду! Ровный и мягкий, певучий и сильный. Каждое предложение, как морская волна, накрывает тебя с головой соленой жизнью далеких земель. Эта книга — как поэма без рифмы, как песня, что их распевают жены моряков на бразильских побережьях.Эта поэтичность — жемчужина книги. Она разворачивает простые и трагичные истории из жизни баиянских моряков другой стороной, раскрывая сказочное их значение, причем реальность уходит на второй план. Нищета и тяжелый труд, горе жен, чьи мужья навсегда остались в море, — каждодневные трудности людей моря, но книга не об этом.
Одна из ранних книг Маркеса. «Документальный роман», посвященный истории восьми моряков военного корабля, смытых за борт во время шторма и найденных только через десять дней. Что пережили эти люди? Как боролись за жизнь? Обычный писатель превратил бы эту историю в публицистическое произведение — но под пером Маркеса реальные события стали основой для гениальной притчи о мужестве и судьбе, тяготеющей над каждым человеком. О судьбе, которую можно и нужно преодолеть.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.Художник Е. Шешенин.
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.