Бесконечные дни - [38]
Когда рана у Лайджа зажила, его попытались вернуть в строй. Но оказалось, что он не может повернуть головы. Нож из Нового Орлеана стал для него все равно что гаечный ключ, засунутый в механизм. Но Лайдж сам не молоденький, так что его с почетом комиссуют посреди войны, и он говорит, что, по всей вероятности, поедет назад в Теннесси, доглядывать старика-отца. Так и будут коротать век вместе, два старых негодяя. Отец Лайджа по-прежнему возделывает три сотни акров, так что, может, ему пригодится лишняя пара рук. Лайдж говорит все это вроде как с радостью, но во мне живет и грусть. Джон Коул очень уважает Лайджа, и многие в полку – тоже. Один Старлинг Карлтон кривится и говорит гадости, но в его устах это все равно что хорошие вещи. Мы знаем, что Старлинг без Лайджа не будет и половиной прежнего себя. Наверно, люди с годами срастаются вместе. Подумаешь про Старлинга, и сразу в этой мысли возникает и Лайдж – как белка на дереве. Большому потному Старлингу придется искать себе другого приятеля. Судя по всему, это будет нелегко. Мне же Старлинг говорит, что беспокоится за Лайджа, – ведь тот не может повернуть головы, а значит, не увидит бандитов, если те начнут к нему подбираться. По-моему, Старлинга это очень беспокоит. И еще он говорит, что в Теннесси теперь неспокойно. Солдату в синем мундире не стоит туда возвращаться. Это правильно. Только Лайдж не будет в синем мундире. Ему дают какую-то поношенную штатскую одежду. В ней он совсем не похож на фермера, владеющего тремя сотнями акров. А похож на бандита из тех самых, которых боится Старлинг. Мы жмем Лайджу руки, и он отправляется в Теннесси – в основном пешком. По его прикидкам, через Голубой хребет должна быть дорога. Должна быть. Никто не знает. Но он все равно отправляется в путь. Напиши нам, когда сможешь, говорит Джон Коул. Не забудь. Я буду держать связь, отвечает Лайдж, я от вас так просто не отстану. Джон Коул становится очень молчалив. Джон – высокий и худой и, может, мало чего выдает лицом. Он бережет меня, хочет самого лучшего для Виноны и друзей своих не забывает. Но когда Лайдж Маган так явно выказывает любовь к Джону, у того все-таки что-то отражается на лице. Может, он вспомнил прежние дни, когда не мог и рукой пошевелить, а Лайдж ему служил верной нянькой. С какой стати один мужчина помогает другому? Незачем это, миру на это наплевать. Мир – лишь мимоидущая цепь кровавых мгновений и длинных нудных промежутков, в которых нет ничего, кроме цикорного кофе, виски и карт. Да мы ничего больше и не требуем. Мы странные люди – солдаты, застрявшие на войне. Мы не диктуем законов в Вашингтоне. Не ходим по тамошним бесконечным газонам. Нас убивают бури и битвы, и земля смыкается у нас над головой, и никто не скажет ни слова, да мы вроде и не хотим, чтобы было по-другому. Мы рады уже тому, что дышим, потому что видели ужас и страх, а потом ненадолго получили передышку. Библии писаны не для нас, и все остальные книги на свете – тоже. Может, мы для людей не совсем люди, ибо не вкушаем хлеба небесного. Но буде Господь пожелает найти нам оправдание, возможно, Он укажет на эту странную любовь между нами. Бывает, шаришь на ощупь в темноте, а потом зажигаешь фонарь, и свет приходит и все воскрешает. Обстановку комнаты и лицо человека, который для тебя все равно что найденный клад. Джон Коул. Он как еда для меня. Земной хлеб. Свет фонаря касается его глаз, и оттуда отвечает другой свет.
Армия мятежников сделала из нашего полка лепешку, так что нас сменяют на передовой и отводят немного на север. Полковник, однако, чрезвычайно рад, что мы отразили, как он это называет, атаку мятежников. Наверно, отразили, хоть и дорогой ценой. В месте, называемом Эдвардов Перевоз, мы пересекли реку, и это было странное, чудесное чувство – оказаться опять на землях Союза. Однако наша обувь – кошмарный ужас, и у Джона Коула ступня стерта до мяса из-за грязи и камней, попавших в сапог. Я, улучив минутку, стягиваю с него сапоги и обмываю его ноги в реке. Во всю дорогу через Виргинию мы не видали ни одного фермера. Они убегают и прячут все до единой нитки. В здешних местах фермеры не такие пуганые, и нам достается свежая еда, какой мы сто лет не тешили свои глотки. Пироги едва из печи, еще горячие. Если в раю так кормят, я, так и быть, согласен туда отправиться. Мы разбиваем лагерь вместе со всей армией – тысяч двадцать человек срут в одну и ту же яму. Словно огромный странный город вырос посреди холмов и ферм. Мэриленд – красивейшее место; спорить с этим – все равно что называть Господа девчонкой. Мы устали до мозга костей, а капитан Уилсон хочет нас снова взбодрить. Последней каплей становится Старлинг Карлтон – он нашел вишневый сад за три холма от нас и заявил, что отныне будет жить там. Нам велели взять веревку, пойти и привести его обратно. Когда мы пришли, он сидел на вишне. Какого черта ты там делаешь, говорит ординарец капитана Джо Линг. Я со всякими там рядовыми не разговариваю, отвечает Старлинг. Так что Джо Линг отправляется обратно в лагерь, и приходится идти самому капитану, и вот он стоит под деревом, машинально срывает вишни, жует их и выплевывает косточки. Хорошие вишни, говорит он. Отличная находка, сержант Карлтон. Покорно благодарю, стараемся, отвечает Старлинг, слезая с дерева. Прикажете его связать, спрашивает рядовой Линг. Связать?! – переспрашивает капитан. Нет, я приказываю вам снять фуражки и нарвать в них вишен. Так что мы идем обратно с грузом. Старлинг Карлтон, свободный и беззаботный, шагает рядом со мной. Говорят, что на Мэриленд надвигаются бури, но сегодняшний день словно дан земле в напоминание о том, какой может быть погода. Приятной и вроде бы жаркой, но ругать эту жару ни у кого язык не повернется. Поля, и узкие дороги между ними – зеленые, привольные, – и вишневые деревья, отягощенные маленькими красными планетами, и обещание яблок и груш – потом, если бури не загубят урожай. От такого солдату хочется уйти в фермеры и жить на одном месте до скончания дней своих. В изобилии и мирности. Мы бодро шагаем, и Старлинг рассказывает про места вокруг Детройта – каково там летом – и про то, что в детстве хотел стать епископом. Тут он вдруг встает на сухой дороге и смотрит вниз, на сухую землю, и я думаю, что он не захочет идти дальше и что, может, лучше все-таки принести веревку. Я думаю, что Старлинг Карлтон совсем чокнутый. Наверно, ты мне хороший друг, очень тихо говорит он. Тут капитан в нескольких ярдах впереди кричит нам, ну что, вы идете или как. Идем, идем сию минуту, говорю я.
Роман Себастьяна Барри «Скрижали судьбы» — это два дневника, врача психиатрической лечебницы и его престарелой пациентки, уже несколько десятков лет обитающей в доме скорби, но сохранившей ясность ума и отменную память. Перед нами истории двух людей, их любви и боли, радостей и страданий, мук совести и нравственных поисков. Судьба переплела их жизни, и читателю предстоит выяснить, насколько запутанным оказался этот узел.
От дважды букеровского финалиста и дважды лауреата престижной премии Costa Award, классика современной прозы, которого называли «несравненным хроникером жизни, утраченной безвозвратно» (Irish Independent), – «светоносный роман, горестный и возвышающий душу» (Library Journal), «захватывающая история мести и поисков своей идентичности» (Observer), продолжение романа «Бесконечные дни», о котором Кадзуо Исигуро, лауреат Букеровской и Нобелевской премии, высказался так: «Удивительное и неожиданное чудо… самое захватывающее повествование из всего прочитанного мною за много лет». Итак, «Тысяча лун» – это очередной эпизод саги о семействе Макналти.
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.
Достигнув эмоциональной зрелости, Кармен знакомится с красивой, уверенной в себе девушкой. Но под видом благосклонности и нежности встречает манипуляции и жестокость. С трудом разорвав обременительные отношения, она находит отголоски личного травматического опыта в истории квир-женщин. Одна из ярких представительниц современной прозы, в романе «Дом иллюзий» Мачадо обращается к существующим и новым литературным жанрам – ужасам, машине времени, нуару, волшебной сказке, метафоре, воплощенной мечте – чтобы открыто говорить о домашнем насилии и женщине, которой когда-то была. На русском языке публикуется впервые.
Признанная королева мира моды — главный редактор журнала «Глянец» и симпатичная дама за сорок Имоджин Тейт возвращается на работу после долгой болезни. Но ее престол занят, а прославленный журнал превратился в приложение к сайту, которым заправляет юная Ева Мортон — бывшая помощница Имоджин, а ныне амбициозная выпускница Гарварда. Самоуверенная, тщеславная и жесткая, она превращает редакцию в конвейер по производству «контента». В этом мире для Имоджин, кажется, нет места, но «седовласка» сдаваться без борьбы не намерена! Стильный и ироничный роман, написанный профессионалами мира моды и журналистики, завоевал признание во многих странах.
Россия, наши дни. С началом пандемии в тихом провинциальном Шахтинске создается партия антиваксеров, которая завладевает умами горожан и успешно противостоит массовой вакцинации. Но главный редактор местной газеты Бабушкин придумывает, как переломить ситуацию, и антиваксеры стремительно начинают терять свое влияние. В ответ руководство партии решает отомстить редактору, и он погибает в ходе операции отмщения. А оказавшийся случайно в центре событий незадачливый убийца Бабушкина, безработный пьяница Олег Кузнецов, тоже должен умереть.
Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «История мира в 10/2 главах», «Любовь и так далее», «Метроленд», и многих других. Возможно, основной его талант – умение легко и естественно играть в своих произведениях стилями и направлениями. Тонкая стилизация и едкая ирония, утонченный лиризм и доходящий до цинизма сарказм, агрессивная жесткость и веселое озорство – Барнсу подвластно все это и многое другое.
Юкио Мисима — самый знаменитый и читаемый в мире японский писатель. Прославился он в равной степени как своими произведениями во всех мыслимых жанрах (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и экстравагантным стилем жизни и смерти (харакири после неудачной попытки монархического переворота). В романе «Жизнь на продажу» молодой служащий рекламной фирмы Ханио Ямада после неудачной попытки самоубийства помещает в газете объявление: «Продам жизнь. Можете использовать меня по своему усмотрению. Конфиденциальность гарантирована».
Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров. Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления.
Случайно разбитый стакан с вашим любимым напитком в баре, последний поезд, ушедший у вас из-под носа, найденный на улице лотерейный билет с невероятным выигрышем… Что если все случайности, происходящие в вашей жизни, кем-то подстроены? Что если «совпадений» просто не существует, а судьбы всех людей на земле находятся под жестким контролем неведомой организации? И что может случиться, если кто-то осмелится бросить этой организации вызов во имя любви и свободы?.. Увлекательный, непредсказуемый роман молодого израильского писателя Йоава Блума, ставший бестселлером во многих странах, теперь приходит и к российским читателям. Впервые на русском!