Бесконечность - [3]

   Поезда и автомобили остановились и так и не пошли - запасы нефти были исчерпаны до дна, шахты закрылись - закончился уголь. Некоторое время еще царил оптимизм - японцы уверяли, что в ближайшее время будут внедрены электромобили, но через пару лет кризис повторился и про уверения забыли -  электричество стало не по карману. Долго держались атомные станции, но  под конец вышли и они - как обеспечить энергией бессмертных?

   Я жил в новом доме, на сто двадцать шестом этаже выше поверхности. Все дома старого образца давно были снесены, иначе город не смог бы вместить все сорок миллионов жителей. А ведь когда-то он считался провинциальным и едва мог набрать пол миллиона! Что поделать, бессмертие не останавливает размножения, а все естественные механизмы ограничения популяции, если они, конечно, существовали, разлетелись на шестеренки, когда Балич сделал свое Открытие. Население Земли давно перешагнуло отметку в восемьдесят миллиардов и теперь ни один отдел статистики уже не мог подсчитать, сколько нас, бессмертных и жалких, облагодетельствованных Баличем, продолжает жить.

   Да, многое изменилось с тех пор. Напрягая память, я еще мог вспомнить безлюдные улицы и голубое небо. Это было давно. Так давно, что даже нельзя подсчитать. Несколько веков назад? Тысячелетий? Неизвестно - календари почти вышли из обращения, я даже не знал, какой сейчас год. Атмосфера погибла уже давно, то, чем мы сейчас дышим уже врядли назовешь воздухом. Пытаясь удержаться на грани, мы вырубили последние леса и настроили  гидроэлектростанций, изрыли планету как головку сыра, отыскивая последние, чудом уцелевшие, месторождения. Бессмертные владыки мира, мы ползли по улицам, как вялые, нанюхавшиеся отравы, тараканы, чтобы на следующий день начать все с начала. Получить талоны на еду, добрести до работы и вернуться обратно. Впрочем, иметь работу теперь было почетно, по последним выкладкам, что я слышал, рабочим местом обеспечен лишь один из трех сотен. Что же делают остальные люди, куда они идут? Чем питаются? Что ждут от бесконечности?

   Запыхавшись, я поднес ко рту маску и сделал большой вдох. Кислорода в баллончике осталось меньше половины, его еще надо растянуть на неделю, но мне стало легче, в голове прояснилось. Вокруг негромко разговаривали,  тихо и без охоты. Обменивались новостями, которые уже никого не интересовали, без интереса обсуждали сплетни. Говорят, какие-то английские ученые изобрели анти-тела, уничтожающие нано-роботов, но я давным-давно перестал верить в эти сказки - биосфера планеты наполнена таким количеством микроскопических роботов с фабрики Балича, что даже если бы действительно отыскалось противоядие, избавляться от них пришлось бы веками, ведь они обладали способностью к самовоспроизводству и даже мутировали, если чувствовали опасность. Нет, это наш вечный крест, ничего уже не поделаешь. Открытие действительно изменило нашу жизнь.

   Вскоре я подошел к своему дому. От других домов он отличался только номером и внешне был похож на гигантский, возносящийся в небо столб, изрезанный частыми точками крошечных окон. На первом этаже располагался квартальный центр эфтаназии - обычная дверь, обычная вывеска, непрозрачные стекла. Перед ней столпилась длинная очередь, состоящая преимущественно из мужчин. Можно было подумать, что они стоят за талонами на питание или кислород - лица спокойны, взгляд остановился, движения вялы и экономны. Это те, кто добровольно отрекся от великого дара, не выдержал бесконечной пытки. Говорят, внутри каждому из них делают инъекцию и проводят в специальное помещение, где они ждут конца, а тела ночью сжигают. Не знаю, никто из тех, кто побывал там, уже не вернулся обратно. Рано или поздно там окажусь и я, но, в свою очередь, у меня уже не будет возможности поделиться с кем-то впечатлениями.

   На свой сто двадцать шестой этаж я добрался через два часа - примитивные лифты приводились в действие мускульной силой и пассажиры часто отдыхали, прежде чем мы добрались. На этаже было просторней, но я постарался быстрее проскользнуть в квартиру - бесконечные коридоры и одинаковые двери всегда нагоняли на меня тоску и уныние.

   Ольга по своему обыкновению сидела перед телевизором и не обратила на мой приход внимания. Она много болела и что-то дало осложнение, парализовав ее на всю оставшуюся жизнь. Лишившись тела, она стала безразлична и раздражительна, ее ничего не интересовало кроме телевизора и она без раздумий тратила на него последние киловатты из неприкосновенного запаса. Меня она не замечала, хотя время от времени и разговаривала. Я отдавал ей половину кислородного пайка - как инвалид, она получала урезанную порцию.

   - Привет, - сказал я в пустоту, - Уже пришел.

   - Наконец, - сказала она, скользнув по мне безразличным взглядом, - Ужин на столе. Ешь.

   Чувствуя стеснение под этим мертвым взглядом, я поспешно снял с себя  униформу и сел в кресло, так чтобы не видеть ее лица.

   - Какие новости?

   - Ничего особенного, - сказал я, как обычно, - Все нормально. Наш отдел на будущей неделе будут переводить под землю, но шеф говорит, что это  только на время, потом мы вернемся обратно... Какой-то из соседних расширяется, вот нас и турнули. Семен все-таки сделал стерилизацию, говорит, действительно безболезненно и почти сразу выдают льготные талоны. Дима куда-то исчез, говорят, выбросился из окна...