Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении души в различных вопросах духовной жизни - [206]

— А вот, батюшка, когда справляю пятисотницу, всякая глупость в голову лезет, так мысль и скользит по всему, что придет в голову.

— Когда читают всякие другие молитвы, все еще ничего; когда же начинают справлять пятисотницу, сразу нападают помыслы. Враг сразу ополчается. Из этого мы познаем, что пятисотница имеет великую силу, если она столько ненави­стна врагу...

— Батюшка, авва Дорофей, преподобный Петр Дамаскин, епископ Игнатий Брянчанинов — все говорят, что необходи­мо внимать себе, проверять свою жизнь за день вечером, а за ночь утром. Благословите Вы мне так же проверять себя.

— Бог благословит. Проверяйте себя и кайтесь в согре­шениях своих. Конечно, утром припоминать нужно только грубые отступления, например проспал и опоздал к утрене, осудил за утреней кого-либо, вольно держал себя и тому по­добное, ибо ночь проходит у нас во сне, а у древних отцов она проходила в бдении. Епископ Игнатий говорит: «То, что отцы древних времен относят к новоначальным, может теперь от­носиться только к значительно преуспевшим инокам». Действительно, и вы, может быть, скажете, что теперешнее монашество мало и походит на прежнее.

Проверка своей жизни приводит к познанию своих грехов; познание своих грехов приводит к познанию своей немощи и покаянию, а это, в конце концов, приводит к мысли о Боге и о смерти... Поэтому достаточно будет, если мы будем вспоми­нать свои согрешения, проверять свою жизнь и каяться в сво­их согрешениях, бывших за день и за ночь: «Прости мне, Гос­поди, что я оскорбил брата или сделал то-то и то-то».

Отогнать помыслы не в вашей силе, а не принять — в ва­шей. Имя Иисусово отгоняет их. А иногда нарочно помыслу попускается безпокоить вас, надо терпеть помысл, не согла­шаясь с ним...

У отца Амвросия не было особенно приближенных учени­ков, только отец Анатолий был действительно приближенным его сотаинником, так сказать. Врагов у него не было, он всех любил, даже тех, которые его не любили; он их как бы более любил, чем других.

4 мая 1908 г.

— Батюшка, а если пропустишь проверку себя утром или вечером, то вам все говорить, что было, или нет?

— Цель такой проверки себя — получить навык в этом... После проверки все говорить мне не надо, только самое важ­ное, только грубые отступления...

— Например, проспал?

— Да, это важно.

— А пустословие? И самому неприятно, что пустословишь, но все не перестаешь.

— Да, это очень важно. Это в вас начатки внимательной жизни. Когда кто пустословит, тот не может внимательно жить, постоянно рассеиваясь. От молчания рождается без­молвие, от безмолвия — молитва, ибо как может молиться тот, кто находится в рассеянии? Внимание себе, вниматель­ная жизнь — цель монашеской жизни. Сказано: «Внемли себе». Молчание, без которого нельзя жить, есть подвиг. Ибо когда кто молчит, то враг тотчас говорит другим: «Смотри, какой он гордец, даже говорить с тобой не хочет». А это со­всем не так. Отсюда скорби. Поэтому, кто решается на этот подвиг, тот должен приготовиться к скорбям. Да и само мол­чание не скоро и не легко дается.

Но потому оно так высоко и необходимо, что «молчание есть тайна жизни будущего века». Кто молчит, тот прямо го­товится к будущей жизни. Батюшка отец Макарий часто го­ворил: «Посмотрите, все святые молчали: преподобный Сера­фим Саровский молчал, Арсений Великий молчал. Да потому он и великий, что молчал. Когда его спросили, почему он молчит все время, он отвечал: «Поверьте, братия, что я вас всех люблю, но не могу быть и с вами, и с Богом, поэтому убегаю от вас».

У Иоанна Лествичника есть: «Когда я говорил даже о ду­шеполезном, я часто раскаивался, а в том, что молчал, — ни­когда».

Отец Макарий говорил: «Был великий Арсений. И у нас в России был бы свой Великий Арсений, если бы он пошел другой дорогой. Это — епископ Игнатий Брянчанинов. Это был великий ум».

Еще в прошлую беседу про Игнатия Брянчанинова батюш­ка сказал:

— Вы не знаете, что было, когда хоронили епископа Иг­натия?

— Нет, батюшка.

— Ангелы дориносили его душу и пели: «Архиерею Бо­жий, святителю отче Игнатие». Вот была ангельская песнь...

Я помню, еще до Пасхи батюшка сказал мне:

— Есть еще один скит на Белом море за Соловками вроде нашего. Были бы и еще, только старчества нет в них. А у нас здесь благодать. В монастыре — завалены послушаниями, но сюда к нам не хотят. То, что для нас самое приятное — сидеть в своей келье, того они не хотят.

Да, поистине, хорошо у нас в скиту. Начинаю, кажется, понимать батюшкины слова:

— Как нам благодарить Тебя, Господи, что Ты оторвал нас от мира и привел сюда...

14 мая 1908 г.

Вчера батюшка говорил нам про утреню.

— Утреня у нас в скиту имеет громадную важность. На ней держится вся скитская жизнь, но она также представляет не­малую трудность. А для нас, привыкших в миру поздно вста­вать, это одно из самых трудных положений скитской жизни. Поэтому не надо давать себе поблажки с начала.

«Смотрите, не просыпайте утреню, — говорил отец Ана­толий, — это очень опасно. Бывали случаи, что многие от этого уходили и пропадали». Сразу надо браться за это дело, с самого начала. Вот и мне за молитвы старцев это далось ничего.