Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении души в различных вопросах духовной жизни - [160]

И я усердно прошу вас: изгоните все образы из головы и из сердца вашего, чтобы там был только один образ Христа. Но как этого достигнуть? Опять же молитвой Иисусовой!

На днях приходит ко мне один скитянин-схимник.

— В уныние прихожу я, авва, так как не вижу в себе пере­мены к лучшему, а между тем ношу высокий ангельский об­раз. Ведь Господь строго взыщет с того, кто инок или схим­ник только по одежде. Но как измениться? Как умереть для греха? Чувствую свое полное безсилие...

— Произносите всегда Иисусову молитву и все пре­доставьте воле Божией.

— Но какая же польза от этой молитвы, если в ней не уча­ствуют ни ум, ни сердце?

— Громадная польза. Разумеется, эта молитва имеет мно­жество подразделений: от простого произношения этой мо­литвы до молитвы творческой, но нам хотя бы на последней-то ступеньке быть и то спасительно. От произносящего эту молитву бегут все вражеские силы, и такой рано или поздно все-таки спасется.

— Воскрешен! — воскликнул схимник, больше не буду унывать.

И вот повторяю: произносите молитву хотя бы только устами, и Господь никогда не оставит нас. Для произнесения этой молитвы не требуется изучения каких-либо наук.

Граф Толстой был человек всесторонне образованный, но не имел Христа — и погиб. Земные знания не помогли ему. Отверг он Святую Церковь — и сам был отвергнут.

Нынче радостное время — Пасха. «Христос Воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот да­ровав». Кто это сущие во гробех? Это все люди, грешники, прежде мертвые для Бога, но воскрешенные к новой жизни смертью Христа Спасителя.

19 июня 1911 г61

Начинается отрывок словами: «Какой ангельский язык мо­жет выразить все значение Иисусовой молитвы?» Итак, автор думает, что не человеческому языку говорить о ней. Но каков же этот ангельский язык? И есть ли такой язык? Конечно, нет. И мы не можем представить себе его свойств, ибо он состоит не из звуков, там ведь не будет ничего чувственного.

Знаем мы, что люди часто понимают друг друга по выра­жению глаз, хотя между ними ничего не было сказано. Есть язык жестов, которым изъясняются глухонемые.

Каков будет ангельский язык, мы не знаем, но только ан­гельского языка будет достаточно, чтобы выразить значение Иисусовой молитвы. Понятным это значение становится только тем, кто на опыте узнал его. Для занятия Иисусовой молитвой автор книги удалился в горы Кавказа, вел уединен­ную жизнь и лишь изредка приходил в обитель для исповеди и причащения Святых Таин.

Все описанное в книге заслуживает полного доверия, как осознанное автором на опыте. Действие этой молитвы по­крыто величайшей тайной. Не в одном говорении слов: «Гос­поди Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного» она состоит, но доходит до сердца и таинственно водворяет­ся в нем. Через молитву мы входим в общение с Господом Иисусом Христом, молимся Ему, сливаемся с Ним в одно целое. Эта молитва наполняет душу покоем и радостью сре­ди самых тяжелых испытаний, среди всякой тесноты и суе­ты житейской.

Я получил письмо: «Батюшка, задыхаюсь! Со всех сторон теснят скорби, нечем дышать, не на что оглянуться... Не вижу радости в жизни, смысл ее теряется». Что скажешь такой скорбящей душе? Что надо терпеть? А скорби, как жернов, гнетут душу, и она задыхается под их тяжестью.

Заметьте, что не о неверах и безбожниках я сейчас говорю, не о тех, кто тоскует, когда потеряли Бога, — не о них я гово­рю. Нет, теряют смысл жизни верующие души, вступившие на путь спасения, души, находящиеся под действием Божествен­ной Благодати. Не знают они, что это состояние временное, переходное, которое надо переждать. Пишут: «Впадаю в уны­ние, что-то темное обступает меня».

Я не говорю, что такая скорбь законна, не говорю, что эта скорбь — удел всякого человека. Это не наказание, это крест, и этот крест надо понести. Но как же понести его? Где под­держка? Иные ищут этой поддержки и отрады у людей, дума­ют найти покой среди мира — и не находят. Отчего? Оттого, что не там ищут. Покой, свет и силу надо искать в Боге, через молитву Иисусову. Станет тебе очень тяжело, мрак обступит тебя — встань перед образом, зажги лампадочку, если она не была зажжена, встань на колени, если можешь, а то и так, скажи: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного!» Скажи раз, другой, третий, говори так, чтобы не одни уста произносили эту молитву, а доходила бы она до сер­дца. Впрочем, дойдет непременно и до сердца Сладчайшее имя Господа, и мало-помалу удалятся тоска и скорбь, просвет­леет на душе, тихая радость воцарится в ней.

Понять это чудное действие Иисусовой молитвы может только тот, кто на опыте познал его. Представьте, какой-ни­будь человек никогда не пробовал меда и станет расспраши­вать, что это такое. Как ему объяснить? Скажешь: он сладкий, приготовляется пчелами, соты с медом вынимают из улья, режут на части... Вряд ли он что-либо поймет. Не проще ли сказать: хочешь узнать мед — так попробуй его. Так и молит­вой Иисусовой. Многие, познав ее сладость и значение, всю жизнь отдавали ей, чтобы сродниться с ней, слиться со Слад­чайшим именем Господа Иисуса Христа.