Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении души в различных вопросах духовной жизни - [121]

Однажды спросили батюшку про одно духовное лицо, по­чему он человек не образованный, а письма его дышат таким духовным разумом, что так и проникают в душу? Батюшка отвечал: «Как луч солнечный не может проникнуть сквозь туман, так и речи человека только образованного, но не по­бедившего страсти не могут действовать на душу. А кто сам победил страсти и стяжал разум духовный, тот и без образо­вания внешнего имеет доступ к сердцу каждого».

Одна сказала батюшке: «Вы дадите мне правило, а я боюсь, что мне трудно будет». Старец ответил: «Наложенное всегда трудно», и при этом рассказал про архимандрита Исаакия, ко­торый, еще живя в миру, готовился к монашеству и по­движничал. Так он ежедневно клал по тысячи поклонов. По поступлении в монастырь он сказал об этом старцу Льву и тот вместо тысячи назначил ему пятьдесят поклонов. Через неко­торое время он приходит к старцу и говорит: «Простите, ба­тюшка, мне стыдно сознаться, но я почему-то не могу поло­жить пятьдесят поклонов». Старец велел ему класть двадцать пять. Прошло еще немного времени, как он снова является к старцу и говорит, что он никак понять не может, почему в миру он делал тысячу поклонов, а здесь и двадцать пять не может? Тогда старец Лев пояснил ему: «В миру тебе враг помогал, — ты клал и гордился этим; а тут ты кладешь не по своей воле, а из послушания, видишь свою немощь и смиряешься, оттого и трудно».

Некто сказал: «Лучше бы я в миру в пост ел 1,2 фунта мяса, чем я здесь наедаюсь хлебом». Старец сказал: «Если ты съешь и 2 фунта хлеба, то все же не погрешаешь против устава Свя­той Церкви».

Однажды на общем спросили его: «Батюшка, будем ли мы на том свете с вами, поможете ли вы нам и вообще будете ли отвечать за нас?» — «Да, — ответил старец, — но только те будут со мной и за тех только я буду отвечать, которые без­прекословно меня слушали во всем».

Одна сказала: «Батюшка, скорблю, что средств нет и все должна зарабатывать, а между тем все хочется то того, то дру­гого». Старец на это сказал: «Ищите прежде Царствия Божия и прочее все приложится вам. С таким устроением и поступа­ли прежние монахи, и Господь снабжал их всем необходи­мым, и сверх того даже. У нас вот в скиту, когда я поступил, самоваров ни у кого не было своих, а был один большой са­мовар у начальника на весь скит, и после службы братия по очереди пили там чай, и все были довольны и счастливы. Так­же было и во всех других потребностях; старались больше исполнять службы церковные да свои послушания, и за это Господь всё прилагал, ни в чем не имели нужды. А теперь поступают в монастырь со слабым произволением и только думают что об одежде да о пище, оттого и Господь не посыла­ет нам грешным».

Одной монахини старец дал такое наставление:

«Если возмущают тебя поступки и грехи ближнего и похи­щают твое душевное спокойствие, то вспомни о сем:

а) Погрешность ближнего, которую ты хотел бы испра­вить, если она нарушает твой душевный покой и раздражает тебя, то и ты погрешаешь и, следовательно, не исправишь по­грешности погрешностью, — она исправляется кротостью.

б) Ревность, хотящая истребить всякое зло, сама есть ве­ликое зло.

в) Помни, что в твоем глазе бревно, а ты указываешь на сучок брата.

г) Есть несовершенства неизбежные, есть и полезные. Бы­вает, что злом искушается добро.

д) Пример долготерпения Божия должен обуздывать нашу нетерпеливость, лишающую нас покоя.

е) Пример Господа Иисуса Христа показывает нам, с какой кротостью и терпением должны мы переносить погрешности человеческие, и если мы не начальствуем над людьми, то дол­жны равнодушно взирать на зло.

ж) Каждому тот поступок ближнего кажется великим, ко­торый обличает его самого в чем-нибудь.

з) Ничто так не успокаивает и не примиряет нас с поступ­ками ближних, как молчание, молитва и любовь.

Некто, говоря о ком-то из родных-самоубийц, стал доказы­вать, что Бог может и его простить. «Не наше дело рассуждать об этом: Господь-то может и простить, а наше дело испол­нять, что велит закон. Как судьи, должны по закону пригово­рить преступников к казни, а царь может и помиловать. Один (святой Василий Великий) помолился о царе Траяне, а ему был голос: «О таковых не дерзай молиться».

Однажды выйдя на благословение, старец вел беседу об исповедании грехов и между прочим сказал: «Если не можешь сказать грехов своих, то уж лучше написать их. И рассказал при этом, как одна женщина написала грехи свои и подала епископу (Василию Великому), прося разрешения, но тот по­слал ее к преподобному Ефрему Сирину. Преподобный все грехи разрешил, кроме одного, с которым послал ее снова к святителю. Придя в город, женщина узнала, что архиепископ скончался, и в страшном горе и слезах она припала к его гробу и положила бумагу, на которой были написаны грехи, а сама упала, обливаясь слезами. Тогда все стали спрашивать ее, и она рассказала свою скорбь. В это время один священник взял из гроба бумагу и развернул ее — она оказалась совсем чистой — грехи все были изглажены».

Старец говорил: «Совесть человека похожа на будильник. Если будильник прозвонил и, зная, что надо идти на послу­шание, сейчас же встанешь, то и после всегда будешь его слы­шать; а если сразу не встанешь несколько дней подряд, гово­ря: полежу еще немножко и в конце концов и просыпаться от его звона не будешь».