Берсерк забытого клана. Книга 4. Скрижаль - [46]

Причину праздника никто из странных персонажей не знает, что не мешает хорошо проводить время в весёлой компании, не менее странной, чем то самое помещение, где они собрались.

Ну, а как реагировать на старика, обвешанного инструментарием, включая верстаки для обработки дерева и специальные приспособления по обработке камня, причём все штучки для работы одинаковые по размерам?

И это ещё не говоря о том, что этот индивидуум был слегка прозрачен, пусть и еле угадываемой прозрачностью, но всё же! Как посмотреть на его компанию, состоящую из нескольких русалок и таракана, что ведёт себя, словно человек и имеет угадываемые черты вполне узнаваемого лица? Не забудем и про двух странных кузнецов в ушанках и фартуках.

Абсурд!

– Слышь, малая, – обратился таракан к русалке. – Харе вредничать, однака! Отдай моей ранимой душеньке посуду с коньяком! – заявил Чукча, а это был именно он, и протянул одну из рук нижней пары.

Русалка насупилась и, замотав головой, встала на плавнике в стойку жены, разгневанной поведением мужа и что-то запричитала, но беззвучно. Однако таракан прекрасно её понимал и даже покраснел.

– Ну, ладно тебе, ну, в самом деле, – он опустил усы и потупился, шаркая ножкой. – Подумаешь, отлили немного у Артура его ликёра… Да он даже не заметит, однака! Я правильно говорю, Калигула? – он обернулся на деда с молотками и инструментарием.

Тот отвлёкся, и отпустил двух других русалок, которых, типа, удерживал рядом, своими призрачными руками. Дедок сфокусировал взгляд на возмутителях спокойствия и нарушителях идиллии, затем что-то отхлебнул из призрачного бокала, прежде чем созреть для ответной реплики.

– А что, собственно, делают наши братья-акробаты? – он повернул голову к кузнецам, проигнорировав прямой вопрос товарища.

Все присутствующие озадачились и забыли тему с горячительным, сосредоточив внимание на персонажах в фартуках, что-то выковывавшими на крохотной наковаленке. Профессионалы кузнецы сразу заметили бы, что идёт доводка изделия, последние штрихи наносятся, так сказать.

– Моя понятия не имеет, – задумчиво пожал плечами Чукча. – Похоже на кулончик с цепочкой, однака! Вот только нашему начальнике она маловата придётся, – подметил он важную деталь и прищурился.

Русалки дружно закивали, соглашаясь с весомым аргументом и рассаживаясь по шестерёнкам, расставленным за большой шестернёй, носящей сейчас функцию праздничного стола.

Кузнецы, заподозрив преждевременное раскрытие сюрприза, встали спинами к гостям своих часов, прижавшись ближе и исключив возможность стороннего наблюдения.

– Вредничают! – констатировал Калигула. – Даже представить боюсь, что они там такого выкуют!? Это изделие будет из разряда ювелирных, судя по размерам всего, что я вижу в вашей берлоге! Интересно, а кому они? – он вопросительно глянул на новоприобретённых друзей.

– А тебе не всё равно, однака? – Чукча воспользовался всеобщим отвлечением внимания от своей персоны и быстро опрокинул пару капель ликёра, занюхав одной из рук-лап, как заправский забулдыга. – Забабахают – тогда и будем посмотреть! – блеснул таракан железной логикой.

– Ну, интересно же! – не успокоился Калигула, беря из призрачной посуды, стоявшей персонально перед ним, фужер с чем-то шипучим. – Вот вы, хвостатые и симпатичные, как думаете?

Русалки закивали, а одна, самая смелая, что-то говоря, подошла к кузнецам и попыталась заглянуть им за спины. Но не тут-то было! Двое работяг в фартуках пресекли её попытку на корню, а один из них даже ущипнул за хвостик в известном месте. Русалка округлила глаза и треснула плавником пощёчину смельчаку.

Естественно, что никакого звукового сопровождения эмоциональной перепалки, последующей за этими действиями, никто не услышал, словно персонажи находятся в изоляции. Хотя диспут, судя по мимике и жестам, наполняют изысканные выражения, как по звуку, так и по смысловому значению.

– Да, ну и ладно! – снова отмахнулся Чукча и повторил заход по ликёру хозяина лавки. – Зато! – поднял он вверх лапку. – Какая интрига разворачивается, однака!

Они вдвоём продолжили наблюдать за выяснением отношений русалки с подругами и двух чудаковатых кузнецов, периодически не выдерживая и откровенно хохоча над ними, не забывая иной раз подпитывать накал страстей и разбавлять его шутками.

Но неожиданно Калигула стал серьёзен и по-иному взглянул на своего нового товарища. Во взгляде читалась предельная концентрация, а глаза старика превратились в два уголька, готовясь прожечь в таракане дыру. То, что наметился серьёзный разговор и к гадалке ходить нет смысла.

– Что-то не так? – у Чукчи изменился голос. – Я же прекрасно вижу, что у тебя в мыслях вертится масса вопросов.

Преображение некогда чудаковатого таракана произошло столь радикальное, что взгляд Калигулы сменился на искренне удивлённый. Он попросту опешил, не найдя ноток интонации северных народов в твёрдом как сталь голосе весельчака и любителя каламбура – Чукчи.

– Эм-м… – начал было Калигула, но вдруг осёкся под властным и высокомерным взглядом реальной сущности, живущей в собеседнике и тщательно маскируемой тараканом. – Я, собственно…