Берсерк забытого клана. 15. Тернии Великого разлома - [5]

Я неосознанно восхитился этим молодым человеком и понял для себя одно — мне до его уровня никогда не дотянуться. Да чего уж…

— Мне необходимо ваше содействие в этом нелёгком деле! — Иван обратился ко всем сразу. — Друзья мои, верноподданные государя, могу ли я рассчитывать на Вас?

От такого пафосного обращения, отдающего… Нет… Орущего о эпичности момента, все поднялись со своих мест. Даже те кто уже стоял выпрямились ещё сильнее.

Естественно, что я последовал их примеру, хотя и немного затормозил…

Я встал со стула позже всех, так как охренел, словно мне задали логарифмическое уравнение с плавающими неизвестными, помноженное на матричную систему высших математических вузов, и озадачили применением результата к квантовой механике.

— Нет смысла заверять вас в преданности, Ваше Высочество, — заговорил я с безупречным спокойствием праведника перед исповедью. — От себя скажу лишь то, о чём вы не привыкли слышать в своей великосветской жизни, — тут я резко поменялся в лице и сел, полностью воссоздав свою прежнюю позу — нога на ноге, руки скрещены на груди, а тело расслаблено и спина удобно облокочена на спинку. — Мне фиолетово, кто ты там на этом свете — праведник или грешник, монарх или чучело безродное. Я вижу в тебе лишь парня, обычного человека, попавшего в неприятную историю и просящего о помощи. Твои регалии, и упоминание меня в качестве своего плебея — такая себе мотивация, отдающая принуждением. Давай — баш на баш! Ты относишься ко мне и к моим друзьям как к людям, а мы отвечаем тебе той же самой монетой, не не афишируя перед посторонними наших людских отношений, — я сделал паузу, но не посмотрел на присутствующих, а лишь разомкнул руки. — Ты никак не упоминаешь нас с нашими подвигами и приключениями. Не превозносишь и не обещаешь великих благ и наград… «Аccende intus stupam tuam, iaculis in lacus!» Что означает — полощите личные простыни в своём пруду! Или, бережно храните свои секреты, не забывая о долгах. Это применимо к нашей истории. М-да, секреты и долги… Но! Но, когда придёт время, ты, Иван, поможешь каждому из нас согласно своим возможностям, и даже, сверх этого. И, даже, вот этому взлохмаченному пацанёнку, которого ты, будучи высочеством, вздёрнул бы за его прегрешения перед Империей, как ватажника и малолетнего разбойника… Он просто друг, требующий защ…

— Не надо! — Тимоха насупился. — Я не беззащитный. Я… Да я… Я, вообще, смелый и бесстрашный, и зимой топор лизал… в лютый мороз! — заявил мелкий друган. — Правда, тама ето… — он стушевался и опустил глаза, чуть ли не шаркая ножкой. — Бабоньки меня у печки оттаивали с топором ентовым, чёртовым, и с языком на нём… Бранились потом, и супа горячего не давали, потому, как больновато было.

Оратор замолчал, а я разразился грохотом хохота…

— а-а-а… ха-хаха…

— Вот уморил засранец!

— Н-ну Тимка…

— Отважный ты наш!

…

И такие фразы с дружественными эпитетами посыпались водопадом из уст каждого, перемешиваясь с какофонией смеха, перестающего в шквал всеобщего хохота.

Данный сеанс разрядки, спровоцированный поведением мелкого ватажника беспризорников Ставрополя, вернул всё вокруги своя. Нахохотавшись вдоволь, Иван Годунов опустил глаза на некоторое время, а когда поднял их снова взгляд его изменился. Повеяло теплой благодарностью… Ну… Или камень свалился с его груди. Это-то меня и порадовало.

Рафаэль, кстати, как представитель тёмной стороны великой магии Империи Руссии, вообще оцепенел поначалу.

Потом он часто-часто заморгал, словно ему шибанули в глазки горстью песка. Затем он слегка поклонился, непонятно кому, отведя роль благодетеля пространству перед собой, запертому в дальнем углу общего зальчика.

И только после выполнения этого непонятного ритуала Варлод присоединился к всеобщему веселью.

Чем голова забита у тёмного? Да архидемон его знает!.. Не вижу смысла ум ломать.

— Хорошо! — слово взял мудрый Артур, хлопая ладонями по коленям, и тем призывая всех к вниманию. — Давайте вернёмся к делам насущным. Каков план на данном этапе? Эмм-м… Точнее, что нам понадобится для проникновения на территорию Академии? — он устремил взор на меня, как на атамана казаков перед приступом крепости.

— Да, Феликс? — враз посерьёзнел и Годунов. — Сдаётся мне, что охрану усилили, а возможно…

— Тимоха? — я обратился к мелкому. — Чем сейчас дышат студенты вышеупомянутого заведения? Мой план требует уточнений, — я поднял открытую ладонь, предотвращая чреду предсказуемых вопросов.

Тимка потеребил затылок, словно там находился интерфейс его главного компьютера под названием мозг, и отыскал нужный архив с файлами. Это если судить по выражению откровенного озарения.

Однако, веселье моментально схлынуло с лица мелкого бригадира, и он сделался чересчур взрослым… Ну-у… Или попытался таковым сделаться. Хотя, это ему почти удалось, несмотря на молодость. Потрепала-таки жизнь пацанёнка.

— Феликс, баре, а там чёй-то странноватое, — Тимоха пожал плечами.

— Продолжай, — я подбодрил докладчика.

— Занятия в Академии той… Дык ето, отменили вроде, — он повторил свой жест плечами, добавив смущения, и развёл руки встороны. — Студенты великородныя, всё у Гроха с Ксандрой в таверне отираются. Коктейли всяческие процведывают, да и мусолят каникулы, что нежданно выпали на долю ихнюю, — он выдал именно ту порцию информации, на которую я и рассчитывал.