Бернард Шоу - [192]
Леди Астор оказалась ему очень полезной: пустив в ход свои связи, она заставила «Таймс» публиковать письма Шоу. Это было единственное официальное признание, которое чего-то стоило в его глазах и было ему дороже герцогства или ордена «За заслуги».
Мне интересно было узнать, скучает ли он по старым друзьям — по Уэллсу, например.
— Я скучаю только по себе.
— Как это?
— По такому, каким я был.
— Представляю.
Он во второй уже раз рассказал мне то, чего я не мог напечатать при жизни Уэллса: как в Фабианском обществе заварился крупный скандал оттого, что Уэббы посоветовали Блэнду и Оливье держать дочерей подальше от Уэллса, не то Уэллс совратит их. Блэнд переговорил с дочерью, и та ему спокойно сообщила, что Уэллс отрекомендовался ей страшным волокитой и даже назвал по именам некоторые свои победы. Конечно, Блэнд устроил Уэллсу головомойку, а Уэллс в свой черед сорвал обиду на Уэббах. Частные распри были тактично замаскированы под политические разногласия, и в этом разгадка, почему Шоу яростно опровергал Уэллса.
Перед моим уходом Шоу заявил: «Для правительства я теперь уже не persona grata». На прощанье он пожаловался, что его грабит Департамент государственных сборов. Позже я разобрался, в чем было дело. Шоу попросил кинокомпании не переводить ему гонорары впредь до специального распоряжения с его стороны. Но люди, взимавшие с него подоходный налог, этот номер не пропустили: кино не банк — и посему Шоу должен был в течение 1950 года выплатить Департаменту сто сорок тысяч фунтов.
НОВЫЙ МАФУСАИЛ
В последний раз я говорил с Шоу в конце июня 1950 года. Это была приятная беседа, но о ней почти нечего рассказать.
Незадолго до этого я получил несколько писем с вопросами, которые переадресовал Шоу:
— В театре держится легенда, что в первой постановке «Андрокла» Лев и Андрокл уходили со сцены, вальсируя «Голубой Дунай». Я что-то не припомню этого, а вы?
— Нет, не «Голубой Дунай», а «Индюшиный шаг». Был таков популярный танец.
Он стал насвистывать мелодию…
— Уильям Моррис умер в 1896 году, когда Оскар Уайльд находился в Редингской тюрьме. Что давало вам, а вслед за вами и мне, основание утверждать, что Моррис, лежа на смертном одре, мог переносить присутствие только Уайльда?
— Моррис умирал трудно и очень долго, около двух лет. Уайльд был у него где-то в самом начале, когда Редингской тюрьмой и не пахло. Моррис говорил, что никогда в жизни так не смеялся.
Он спросил, чем я занимаюсь, и я ответил, что пишу о Дизраэли.
— Вот кого никогда не мог читать. Все его романы описывали великосветских леди и джентльменов, которых я не терплю. По той же причине для меня закрыт Мередит. Дизраэли занимает важное место в истории, поскольку он был пионером торийской демократии.
— Мне он кажется интересной личностью, иначе я бы не взялся за его биографию. Между прочим, один ваш большой поклонник хочет обменяться с вами рукопожатием. Вы позволите мне его сюда привезти?
— Я не хочу никого видеть и не хочу, чтобы кто-нибудь видел меня. Вы же не понимаете, что такое глубокая старость. Неужели вы думаете, что мне будет приятно, если великий Джи-Би-Эс останется в памяти ковыляющим древним скелетом?!
В день, когда ему исполнилось девяносто четыре, театр «Артс» дал в его честь «Дом, где разбиваются сердца». По просьбе Алека Клюнса я снова написал несколько строк для специальной программы. На этот раз автор уже не выражал своего недоумения.
5 сентября театр «Уотергэйт» показал «Вымышленные басни» Шоу. Критики нашли их слишком уж вымышленными. Сам Шоу относился к ним как к стариковским бредням, которые могут примерещиться разве что без малого столетнему деду.
В воскресенье вечером 10 сентября Шоу работал в саду, подрубал сук на дереве. Сук был мертвый и отлетел сразу. Шоу потерял равновесие, упал и сломал бедро. Санитарная карета отвезла его в больницу Льютона и Даистэбла, и в понедельник ночью была операция. Больной быстро пошел на поправку. Его часто навещала экономка, миссис Алиса Лейден. Он даже съязвил, обращаясь к хирургу: «Какая вам польза, если я поправлюсь? Чем больше знатного народу умрет у врача на руках, тем больше славы перепадет». Радиопрограмма «Дублинское обозрение» запросила его по телеграфу, что бы он желал послушать. «Песенку, которая свела в могилу старую корову», — ответил Шоу.
Через несколько недель у него отказала простата, сделали легкую операцию: для сложной он был слишком стар.
2 октября (это был понедельник) к нему в больницу пришла Элеонора О’Коннел. За ним был отменный уход.
— Как живем? — спросила Элеонора.
— Все задают этот вопрос. Наконец это глупо — ведь я хочу умереть. Живучий какой!.. Помереть не могу.
— А вы ждете смерти?
— Очень, очень, — отвечал он трепетным голосом. —
Если бы я мог умереть!.. Один перевод времени, пищи, внимания. Только разве меня оставят в покое?! — И уже громким голосом: — Здесь я в аду. Меня все время моют, тискают. Только засну — начинают будить, проснусь — пристают: спи. Тоска, тоска. Надоело. Всякий раз обещают, что ничего со мной делать не будут, и, конечно, подсовывают новую гадость.
— Не расстраивайтесь. В среду поедете домой. Вашу комнату уже приготовили, в ней вам будет очень покойно. Дома вы воспрянете духом.
Эта книга знакомит читателя с жизнью автора популярнейших рассказов о Шерлоке Холмсе и других известнейших в свое время произведений. О нем рассказывают литераторы различных направлений: мастер детектива Джон Диксон Карр и мемуарист и биограф Хескет Пирсон.
Книга Хескета Пирсона называется «Диккенс. Человек. Писатель. Актер». Это хорошая книга. С первой страницы возникает уверенность в том, что Пирсон знает, как нужно писать о Диккенсе.Автор умело переплетает театральное начало в творчестве Диккенса, широко пользуясь его любовью к театру, проходящей через всю жизнь.Перевод с английского М.Кан, заключительная статья В.Каверина.
Художественная биография классика английской литературы, «отца европейского романа» Вальтера Скотта, принадлежащая перу известного британского литературоведа и биографа Хескета Пирсона. В книге подробно освещен жизненный путь писателя, дан глубокий психологический портрет Скотта, раскрыты его многообразные творческие связи с родной Шотландией.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.