Бернард Мандевиль - [19]

Вместе с тем Мандевиль, как и поздние меркантилисты, видел главное условие процветания страны во внешней торговле. Он был сторонником политики торгового баланса и настойчиво подчеркивал, что страна не должна ввозить больше товаров, чем вывозить. Контроль за этим должно осуществлять государство. А для того, чтобы увеличить продукцию на экспорт, следует всемерно поощрять развитие промышленности. Что же касается денежного баланса, то, рассуждал Мандевиль, там, где собственность достаточно защищена, было бы легче жить без денег, чем без бедных, ибо иначе некому было бы трудиться. Поэтому для свободной, не знающей рабства нации самое верное богатство заключается в массе трудолюбивых бедняков, и главное, самое неотложное применение денег состоит в том, чтобы оплачивать их труд. «По этой причине количество денег, обращающихся в стране, всегда должно быть пропорционально числу занятых рабочих рук, а заработная плата работников — пропорциональна цене провизии» (2, 184). Отсюда Мандевиль заключает, что, если бедными умело управлять, все, что обеспечивает изобилие, сделает труд рабочих дешевым. Не следует допускать, чтобы рабочие голодали, но и получать они должны столько, чтобы им нечего было сберегать. Так как рабочих подстегивает и заставляет трудиться только нужда, единственное, что может сделать рабочего человека прилежным,— это умеренная заработная плата. Слишком низкая плата доводит его до малодушия или отчаяния, слишком большая — делает наглым и ленивым. Если иногда кто-либо из низшего класса благодаря исключительному трудолюбию и недоеданию возвышается над той средой, в которой он вырос, то никто не должен препятствовать ему в этом; однако в интересах всех богатых наций, чтобы большая часть бедных никогда не оставалась без дела и чтобы они всегда целиком расходовали все, что зарабатывали. Эти классические для буржуазных представлений рекомендации касательно положения трудящихся Мандевиль подытоживает в своих комментариях к «Басне» следующей максимой: «бедных необходимо строго принуждать к работе; благоразумно облегчать их нужды, но безрассудно совсем их избавлять от них» (2, 227).

На страницах «Басни о пчелах» мы находим и обсуждение вопроса о роскоши и бережливости, которое в политической экономии продолжалось еще и в XIX в. «Широко распространено мнение о том, что роскошь губительна для богатства всего государства в такой же мере, как и для каждого отдельного человека, ей предающегося, и что всеобщая умеренность обогащает страну таким же образом, как и та, которая носит менее общий характер и увеличивает владения отдельных семей. Признаюсь, что, хотя я обнаружил людей гораздо умнее меня, которые придерживаются этого мнения, я не могу не выразить свое несогласие с ними по этому вопросу», — писал Мандевиль (2, 118—119). Сам он отмечал пользу расходов, расточительности, лишь бы это создавало спрос и увеличивало занятость, заставляло «трубы дымиться, а всех торговцев улыбаться». Расточительность не менее необходима обществу, чем скупость; расточительность возвращает обществу то, что было отнято у него скупостью. И эти две дополняющие друг друга крайности в большой торгово-промышленной стране, где имеется множество людей, которых надо тем или иным способом побудить работать, не может заменить умеренность, уместная в маленьких обществах скромных людей, которые довольствуются немногим и хотят жить в покое. Именно рас-томительность, этот благородный грех, не дает людям сидеть без дела, увеличивая потребление, стимулируя тысячу утонченных потребностей, прихотей и мод, о которых умеренность даже не помышляет. А так как для этого надо потратить значительные богатства, то их должна накопить скупость, этот отвратительный порок, при помощи сотни приемов, от которых умеренность с презрением бы отвернулась. И Мандевиль доказывал, что иноземная роскошь никогда не сможет разорить страну, если только бдительно следить за общим балансом торговли, дабы ежегодно импорт не превышал экспорт, и умело осуществлять таможенную политику. При этом жить в роскоши в больших странах могут далеко не все, но только верхушка населения, «а чем больше верхушка, тем пропорционально еще больше должна быть самая нижняя их часть, та основа, которая поддерживает всех, масса трудящихся бедняков» (2, 227).

Завершая характеристику социально-экономических взглядов Мандевиля, отметим, что он был родоначальником концепции, согласно которой производительными являются все профессии, даже самые непроизводительные. Если даже прихоти и капризы способствуют занятости населения и вызывают к жизни новые производства, то почему не могут быть полезными и преступления? Вор, укравший деньги у богатого скряги, пускает их в обращение и тем самым приносит пользу обществу, а взломщики и грабители дают работу множеству ремесленников и кузнецов и заставляют техническую мысль изобретать новые виды запоров и замков. Вместе с тем, если бы не было преступников, то что бы делали чины уголовной юстиции, тюремщики, палачи и другие? Для динамичного, развивающегося общества всеобщей занятости с «производительной» точки зрения оказываются нужными и всевозможные непроизводительные профессии. Указывая на эти соображения автора «Басни о пчелах», К. Маркс в «Теориях прибавочной стоимости» вместе с тем заметил: «Только Мандевиль был, разумеется, бесконечно смелее и честнее проникнутых филистерским духом апологетов буржуазного общества» (1, 26, ч. I, 395).