Берлинские заметки для ветреной Штази - [4]
Прохладная голубая гостиная, а печет.
ФРАНЦ: Извиниться?! А он, он передо мной извинялся, когда при тебе, при слугах называл меня бастардом, когда он, как будто мыльным операм подражая, своим наигранным баритоном фальшивил – «этот не может быть моим сыном, нет у меня такого сына», он извинялся?
АМАЛИЯ: Франц, он очень переживал…
ФРАНЦ: Уж представляю. Какая досада, я и в этот раз выжил. Сколько у меня было возможностей сдохнуть, а тут опять! Видишь, всё на полпути останавливаюсь.
АМАЛИЯ: Как вы можете так говорить?
ФРАНЦ: А вы как можете так врать мне, себе, всем? Да если б я сдох от бронхита в лазарете, вот счастье бы привалило. Можно было бы тихо и праведно запечатать меня в фамильном склепе.
АМАЛИЯ: Вы очень ошибаетесь…
ФРАНЦ: Да вы что? Вот новость!
АМАЛИЯ: Ну, знаете ли, когда пришло то скандальное письмо из Англии…
ФРАНЦ: Мама, пожалуйста…
АМАЛИЯ: Сложно было удивляться…
ФРАНЦ: Да! Странно было удивляться такому повороту событий. Беременность – это естественно, такое случается с женщинами, мама, и очень часто на них не женятся после этого, и будь она хоть дочерью английской королевы, я бы на ней не женился. И она это знала всегда. И ведь не она писала то письмо…
АМАЛИЯ: Я не могу такое слушать.
ФРАНЦ: Что, опять богохульство?
АМАЛИЯ: Франц, уймитесь и извинитесь перед отцом.
Так в пьесах ставят точки.
Следующая сцена должна была называться «покаяние».
Зря.
ФРАНЦ: Я не буду этого делать.
Ей не нравился неподходящий мизансцене спокойный тон.
ФРАНЦ: И мне плевать, что в столовой все слышно. У меня больше нет ни одного неоплаченного счета. Я достаточно насиловал себя.
АМАЛИЯ: Да как вы… Все это время вы бездарно прожигали его сост…
ФРАНЦ: Ошибаетесь, матушка, я со вкусом использовал его бездарные деньги. Он с ними в могилу хочет лечь? Я работал с нашими инвестиционными портфелями, я знаю все вклады, заводы, карьеры, недвижимость, не говоря уже о поместьях и винодельнях, и я знаю, что живи я десять раз так, как я жил, я не перевел бы и 30% наших стандартных доходов.
АМАЛИЯ: Вы, между прочим, не единственный сын. Ваши старшие братья, кстати…
ФРАНЦ: Скромнее? Да безусловно! В них жизни меньше, чем в дохлых устрицах! Вы вышли замуж за моллюска и рожали ему устриц. Зачем?
АМАЛИЯ: Я что?
ФРАНЦ: Ах, вы ослышались. Вы вышли замуж за моллюска и пятнадцать лет рожали ему устриц, с одним, дай Бог, исключением.
Из знакомых ей инструментов оставался лишь обморок.
Она грузно уронила свое тело в кресло.
Закатила глаза.
Обволокла их слезами.
Нет реакции.
АМАЛИЯ: Вы не представляете, как ранят ваши слова.
Встал, приоткрыл дверь.
ФРАНЦ: Магда! Принеси хозяйке успокоительного.
Ах, вот как.
Женщина смахнула слезы, подошла к секретеру, достала оттуда бумаги и практически бросила ими в сына.
Выписанные чеки, договора об аренде, покупке, найме.
АМАЛИЯ: Вами заинтересовался рейхсфюрер.
ФРАНЦ: Вы рекомендовали меня рейхсфюреру?! Зачем вы сделали это?
АМАЛИЯ: Мы не водим знакомство с рейхсфюрером СС. Но вероятно положение вашего отца не могло его не заинтересовать.
ФРАНЦ: Пожалуйста!
Тишина.
ФРАНЦ: Так это зачем? Подкупать Гиммлера?
АМАЛИЯ: Жить в Берлине. Уж не на зарплату ли адъютанта вы собрались там существовать?
Пожалуй, официальная годовая зарплата рейхсфюрера была слегка меньше указанной в чеке суммы.
ФРАНЦ: Я когда держу этот клочок, чувствую себя шлюхой, которой платят, чтобы с особенно изощренным садизмом ее насиловать.
АМАЛИЯ: Франц Вольфганг!
ФРАНЦ: Нет, простите, он возмущен невероятно, что я прожигаю деньги, и он же выписывает мне такие чеки, чтобы что – заставить меня мучиться жалостью, а потом опять оплевать мою душу?
АМАЛИЯ: Франц, он просто беспокоится за вас.
ФРАНЦ: Сыт я таким беспокойством, оно и в могилу сведет.
В комнате стало прохладней.
ФРАНЦ: Послушайте, извиняться я не буду. И денег этих не возьму. Дом, прислуга, автомобиль – это тоже все зря.
АМАЛИЯ: Вы видели ваше жалованье?
ФРАНЦ: Нет, о, всезнающие боги Олимпа. Я еще даже присягу не дал, мне до распределения жить и жить.
АМАЛИЯ: Милый мальчик, вы станете адъютантом рейхсфюрера СС, вам дадут звание унтерштурмфюрера или оберштурмфюрера и получать вы будете смехотворные…
ФРАНЦ: Не надо. Сколько дадут – всё моё. И вообще, где ваше католичество – божьей милостью.
АМАЛИЯ: Да в этой Пруссии даже есть нечего! Одна капуста и сосиски.
ФРАНЦ: В Ливане бывало похуже.
Она села к нему на софу.
АМАЛИЯ: Вон до чего вас СС довели.
ФРАНЦ: Мама, это бронхит.
АМАЛИЯ: А зачем вам понадобилось прыгать в реку?
ФРАНЦ: Пожалуйста…
Женщина развернула сына к себе.
АМАЛИЯ: Слова вам не скажи.
Притянула, сломав сопротивление, голову к груди.
Пахнуло сиренью.
Оброс.
Опять вон кудрявится.
АМАЛИЯ: Ой, дурачок.
Засыпает.
АМАЛИЯ: Франц, хоть напишите ему из училища. Он ведь месяц еще спать не будет. Шшш… знаю я, что вы мне скажете: даже если бы он вас и любил, то любил бы вовсе не вас, а свои конструкции, стереотипы, но это вы у нас юный Зигфрид, это вам никто и не нужен, вам и страхи – бесстрашие, а люди слабы, Франц. Они глупые, да, нечуткие, мелочные, но им, знаете, как им нужно, чтоб их хоть кто-то любил.
Смягчившиеся черты вспыхнули.
Он сел.
ФРАНЦ: Вы и не представляете, как гадко сейчас то, что вы говорите. Эта толпа оголтелых завистливых макак, готовых разорвать все, что хоть на капельку чище их, готовых выпотрошить вас, а потом еще и заявить для сохранения своей праведности – ничего, да, мы такие-сякие, но ведь мы просто хотели, так хотели, чтобы нас кто-то любил, и сыто облизнуть на этом свои хищнические близорукие морды. Это мерзко, Амалия! Мерзко и больно.
Я смотрела на бесплатный цирк с мученическим выражением лица, подперев голову рукой. В другой момент можно было бы посмеяться, но не тогда, когда вернувшись с очередной вылазки в опасное место, проспала всего час. А ещё через час мне нужно быть уже на защите по поводу окончания двухмесячного обучения целителей в моём персональном Аду.Так косолапый ещё и жопой ко мне повернулся, тряся больше. Это намёк? Закатив глаза к потолку, думала заканчивать выступление, как вдруг набедренная повязка мишки упала, а лифчик лопнул, разлетаясь на части.
Лианка попадает в мир, который не отличался бы от нашего, если бы не драконы. Давняя война разрушила традиционный уклад. Человечество выбрало путь технического прогресса. Драконы одичали настолько, что прямоходящие собратья забыли о прежней дружбе и начали считать ящеров животными, притеснять и отлавливать для опытов и зоопарков. Крылатые обречены. Они отступают все выше в горы, но люди жадные до знаний и земель беспощадны.В первый же день Лианка, угодив в сети ловцов, оказывается в огромной клетке вместе с другими драконами.
Мы не меняемся. Мы просто становимся сами собой. Мы теряем, чтобы найти и расстаемся, чтобы встретиться. ...Спустя несколько лет отсутствия, Хейз возвращается в родной город, желая забыть то, что не сложилось и начать строить жизнь заново. Все идет по плану, пока на пороге ее квартиры не появляется он. От автора: Вдохновение черпалось в кельтской мифологии, из которой взяты небольшие фрагменты. Все остальное - плоды фантазии автора) На достоверность описаний мест действия и прочих специфических моментов не претендую.
В застывшем воздухе — дымы пожарищ. Бреду по раскисшей дороге. Здесь до меня прошли мириады ног. И после будут идти — литься нескончаемым потоком… Рядом жадно чавкает грязь. — тоже кто-то идет. И кажется не один. Если так, то мне остается только позавидовать счастливому попутчику. Ибо неизбывное одиночество сжигает мою душу и нет сил противостоять этому пламени.Ненависть повисла над дорогой, обнажая гнилые, побуревшие от крови клыки. Безысходность… Я не могу идти дальше, я обессилел. Но… все-таки иду. Ибо в движении — жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Главная героиня юная карьеристка, Татьяна Лунева, живет в своем неприметном городе, работает на не приметной работе и мечтает об отпуске. В один из июльских вечеров в ее жизнь врывается незнакомец. Он представляется как убийца теней и увозит ее в свой мир, что бы защитить от темных душ, охотившихся за ней. Вскоре Татьяна узнает, что она не просто человек, и что отныне ей придётся бороться за свою жизнь и свободу. Читайте захватывающие приключения юной девушки в мире призраков. И узнайте, каково быть человеком с серебреной душой.