Берлинская жара - [6]

Шрифт
Интервал

— Полагаю, занимательное чтение. Вы довольны?

— Да, конечно. Хорошее снабжение. А главное — душ. Без ограничений.

— О, по нынешним временам, важная льгота. Ради этого стоит помучиться с индийской прессой — Хартман стер улыбку с губ и нахмурился: — Ну, так что же, Дори, я внимательно слушаю вас.

Порывистым движением девушка расправила платье, что позволило Хартману оценить ее изящные колени, обтянутые недешевыми, хотя и несколько подзастиранными шелковыми чулками. Она опустила голову, потом подняла ее и выпрямилась. Ей было явно не по себе.

— Понимаете, — Дори вынула изо рта сигарету и кончиками пальцев сняла с языка табачные крошки, — все произошло так быстро и неожиданно… Я уже говорила Вальтеру. Он сказал, что у вас… что вы… одним словом, что вы располагаете связями в криминальной полиции и, значит, можете помочь.

— Слушаю вас, — мягко повторил он.

— Речь о моем старшем брате. Два дня назад в Кройцберге прошла облава в пивном баре «Тритон». Там шла игра на тотализаторе, карты, рулетка. Оказалось, что, кроме прочего, там сбывали еще и краденое… Словом, такое вот осиное гнездо. Мой брат, Отто, он игрок. Больной человек. Он без этого жить не может. Что я только не делала, но он, как сумасшедший, тащит туда все, что попадает в руки. Вот его и арестовали за компанию. И я не знаю теперь, куда бежать… Обращалась в полицию, но там ничего не говорят. Даже передач не принимают. А один фельдфебель сказал, что, по законам военного времени, его могут отправить в лагерь или даже хуже того — казнить.

— С чего вы взяли, что он там был? Может, он гуляет где-нибудь.

— Не знаю… Но он исчез. Просто не пришел домой. И всё. А мне сказал, что пойдет именно в «Тритон». Но если его арестовали, то по ошибке, потому что Отто не преступник, обыкновенный картежник. А они могут подумать, что он такой же, как эти, из-за которых они все это устроили. В общем, мне необходимо узнать, где его содержат и… Если бы вы нашли возможность что-то сделать, чтобы его отпустили, я была бы вам очень, очень признательна.

— Ну, хорошо, хотя наш общий товарищ несколько преувеличивает мои возможности, я наведу справки, обещаю вам.

— Правда? Тогда вот, — она сунула ему заранее подготовленную записку, — тут мой адрес — это в Трептове, ближе к Кройцбергу — и номер служебного телефона. Я по нему с семи до… ну, в общем, до позднего вечера. Господин Хартман…

— Франс.

— Да-да, Франс, вы не представляете, как я вам признательна.

— Пока не за что, Дори.

Он проводил ее к выходу. Дори протянула ему руку и слабо улыбнулась:

— Благодарю вас, господин… благодарю вас, Франс. Я места себе не нахожу. К тому же если в АА узнают, что мой брат под арестом, да еще с какими-то бандитами, я сразу окажусь на улице. Это, конечно, не главное, но вы сами понимаете, в такое время потерять хорошую работу…

— Не волнуйтесь, Дори. Я что-нибудь разузнаю и сразу вам позвоню.

Дори толкнула входную дверь. В окно он видел, как она идет по улице, мимо «Богвардов» с солдатами, в сторону метро, позабыв надеть шляпку. Хартман загасил в пепельнице окурок, вытянул из рукавов манжеты и пошел к портье, чтобы просмотреть список прибывших постояльцев, но на полпути замер на месте. Затем развернулся и почти бегом бросился к выходу.

— Дори!

Девушка обернулась. Короткие светлые волосы растрепались на ветру. Она откинула челку со лба и приставила ладонь к бровям, защищаясь от солнца. И как-то особенно стало заметно, что жакет ей велик, что его пора уже снять, что наконец-то пришло лето.

— Дори, — он вытянул руку, — я хотел сказать… Завтра же выходной. Так почему не поужинать вместе?.. Как вам такое предложение?

Лицо ее осветилось легкой улыбкой.

— Принято, — крикнула она и помахала шляпкой.

Москва, площадь Дзержинского, 2,

НКВД СССР,

17 мая

Глубокой ночью дверь в кабинет начальника 1-го управления НКГБ Ванина отворилась, и в проеме возникла скрюченная фигура его помощника, капитана Валюшкина. Стараясь передвигаться на цыпочках, замирая от скрипа паркетных досок, Валюшкин приблизился к кожаному дивану, на котором спиной к горящей на письменном столе лампе спал Ванин.

— Товарищ комиссар, — еле слышно проблеял Валюшкин, — Павел Егорович.

Тяжелое дыхание Ванина на мгновение остановилось, и он стал подниматься, невнятно бормоча: «Да не брал я, не брал». Потом он сел, прижал к лицу ладони, откинул их и поднял на Валюшкина красные глаза.

— И приснится же такая чепуха, — словно оправдываясь, хмуро проворчал он. — Чего у тебя, Валюшкин?

— Шифрограмма из Берлина. От Рихтера. Вы велели будить, если придет.

— Хорошо. — Ванин отбросил плед, которым укрывал ноги. — Давай сюда.

Валюшкин протянул телеграмму.

— И вот что, скажи, пусть… кто там дежурит, Аглая Ивановна?.. пусть она мне кофе сварит покрепче.

— Да я сам сварю, Пал Михалыч. — Круглая физиономия Валюшкина растянулась в улыбке. — Она там сморилась пока, прямо на столе.

— Ну, хорошо, давай. Да гляди, чтоб не остыл.

— Сей момент.

— Что-о?

— Будет сделано, Пал Михалыч. — Валюшкин бодро засеменил в приемную. Этого неуклюжего, лопоухого капитана двадцати восьми лет от роду Ванин забрал из госпиталя, где тот приходил в себя после осколочного ранения в грудь. Парня повысили в звании и комиссовали. Тридцатишестилетний Ванин как раз подыскивал себе кого-то вроде адъютанта — если не ровесника, то уж точно моложе себя, и растерянный, похожий на воробья энкавэдэшник, прошедший через мясорубку ржевских битв, привлек его внимание.


Еще от автора Дмитрий Николаевич Поляков-Катин
Дети новолуния [роман]

Перед нами не исторический роман и тем более не реконструкция событий. Его можно назвать романом особого типа, по форме похожим на классический. Здесь форма — лишь средство для максимального воплощения идеи. Хотя в нём много действующих лиц, никто из них не является главным. Ибо центральный персонаж повествования — Власть, проявленная в трёх ипостасях: российском президенте на пенсии, действующем главе государства и монгольском властителе из далёкого XIII века. Перекрестие времён создаёт впечатление объёмности.


Скользящие в рай

Один рассказ. Одна повесть. Один роман. Человеку по-настоящему интересен только человек, писал Блез Паскаль. Так же думал Чехов. Жизнь человека – это смех и слезы. Более того, естественным образом одно перетекает в другое и наоборот. Кто-то собрался жениться, кто-то потерял работу, кто-то решил сбежать… Людям свойственно сопротивляться обстоятельствам, совершать ошибки, шутить, надеяться. В каждом из нас много других людей, о которых хочется говорить. И когда мы думаем о себе, очень часто мы думаем о них. Книга о людях, живущих сегодня.


Рекомендуем почитать
Поединок. Выпуск 16

Шестнадцатый выпуск ежегодника «Поединок» открывает повесть Валерия Аграновского «Профессия: иностранец» о советском разведчике Г.-Т. Лонгсдейле. В остросюжетной повести Анатолия Степанова «Футболист» речь идет о дельцах, превращающих спорт в средство обогащения, лишающих миллионы истинных болельщиков удовольствия от спортивной борьбы. В материал Юрия Митина о Конан Дойле органично вплетается рассказ о возникновении криминалистики как науки, автор останавливается на некоторых давних делах, являющихся вехой в развитии одного из направлений криминалистики — дактилоскопии, токсикологии, судебной медицины.


Мата Хари. Пуля для обнаженной

Все было не так. Таинственная Мата Хари, исполнительница экзотических танцев и стриптиза, изящно работавшая на германскую разведку, не была расстреляна в пригороде Парижа французскими солдатами. Обаятельный резидент с кодовым позывным h.21 невероятным образом выжила, и тюремный врач Антуан Моро, спасший ее, теперь имел все основания рассчитывать на взаимные чувства. Но Мата Хари, родившись заново, не начала новую жизнь. Прогулки по тонкой грани между пороком и благодетельством опять стали для нее опасным увлечением и неудержимой страстью…


Операция «Ледокол»

1983 год, КГБ просит о помощи британскую Секретную службу, ЦРУ и израильский Моссад в проведении операции против международной неофашистской группировки, именуемой НСДА. Комитет госбезопасности располагает данными, что эти неофашисты скупают оружие на советской военной базе, расположенной под Алакуртти, около русско-финской границы. Местоположение секретной базы, куда террористы тайно переправляют оружие через границу, неизвестно. Предводителем неофашистов является некий граф Конрад фон Глёда, человек с туманным прошлым...


Будни контрразведчика [иллюстрации]

Английский писатель Роберт Тронсон в повести «Будни контрразведчика» отобразил широкомасштабную и бессмысленную возню многочисленных английских спецслужб. Повесть печаталась в журнале «Вокруг света» за 1972 г. Перевела с английского Нинель Гвоздарева.


Приключения Аввакума Захова. Повести

В данный сборник вошли остросюжетные повести известного болгарского писателя Андрея Гуляшки об Аввакуме Захове: «Случай в Момчилове», «Приключение в полночь», «Дождливой осенью» и «Спящая красавица».


Ночной рейс в Париж

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.