Берлинская жара - [53]
Тонкая рука Чеховой взметнулась кверху:
— Ни слова больше.
Хартман приблизился к ней. Знакомое по множеству фильмов лицо покрывала матовая бледность, пальцы механически теребили замок миниатюрной сумочки, но взгляд ее светло-серых глаз оставался надменно твердым.
— Не беспокойтесь, фрау Чехова, нас никто не слышит. — Он отвел в стороны борта пиджака. — И у меня нет оружия.
Из сумочки она вытянула тонкую сигарету, вставила ее в мундштук черного дерева и закурила, щелкнув золотой зажигалкой с монограммой фюрера.
— И зачем же я понадобилась земле обетованной, позвольте узнать? — спросила она, выпустив дым. — Имейте в виду, как и убиенная вами семья государя императора, я чистокровная немка. И с Родиной у меня отношения сложные.
— Я это понимаю.
— А если понимаете, то постарайтесь уяснить и другое. Свои долги России я отдала, и сполна. Ясная Поляна погибла, а дача Антона Павловича в Ялте стоит невредимая, ни один экспонат не пропал. Да и Мария Павловна, насколько я знаю, жива, не голодает. Разве этого мало? — Она раздраженно затянулась.
— Нет, фрау Чехова, этого не мало. Но идет страшная война, и зачастую получается так, что только от нас зависят жизни людей и исход сражений.
— Оставьте эту пропаганду. Я ею сыта по горло. — Она запнулась. — Послушайте, я могу, конечно, вам что-то сказать иногда, что я знаю, а знаю я совсем не много. Но не рассчитывайте, что я стану выполнять ваши поручения. Нет, нет и нет. Я не работаю осведомителем ни для той, ни для другой стороны.
— У нас нет к вам поручений, Ольга. И наши вопросы не касаются государственных тайн. Вы великая актриса, и никто не собирается втягивать вас в политическую интригу, которая могла бы окончиться для вас катастрофой. — Усталым жестом Хартман провел ладонью по лбу. — Только одна маленькая просьба, которая никак не повлияет на вашу безопасность.
— Говорите, — согласилась Чехова.
— Мы знаем, что в круг ваших знакомств входит некто Зееблатт. Рихард Зееблатт. Он врач, у него широкая практика в высоких кругах.
— Да, есть такой. Он то появляется, то пропадает. Я его плохо знаю.
— Это ничего. Пригласите меня в числе других гостей туда, где я смогу сам, без вашего участия, познакомиться с этим человеком. Это не вызовет никаких подозрений. Ведь мы с вами теперь тоже знакомы?
— Увы, — согласилась Чехова.
— Проблема только в том, что сделать это нужно как можно скорее.
— Нет никакой проблемы. Через неделю я уезжаю на съемки и устраиваю прием у себя в поместье. Зееблатт там будет. Завтра и вам доставят приглашение в ваш отель. Что-нибудь еще?
Хартман нахмурился:
— Вы не могли бы дать какую-то яркую характеристику этому человеку? Чтобы мне был понятен его моральный облик.
— Моральный? — усмехнулась она. — Пожалуй, только одно. Как мне шепнула одна моя подруга, он любит мальчиков и тайно встречается с секретарем шведского посольства. По нынешним временам, это чуть ли не преступление. Больше о моральном облике этого господина ничего сказать не могу.
— Благодарю вас, этого достаточно.
— Теперь, надеюсь, мы можем, наконец, распрощаться?
— С большим сожалением, Ольга Константиновна, — улыбнулся Хартман.
Она сухо кивнула, пошла было прочь, но оглянулась.
— И молите Бога… как вас там? — Ольга перевернула визитку, — Хартман, чтобы на пороге моего дома вас не дожидалось гестапо.
Берлин, Нойкельн,
14 июля, 18.40
Последний раз они выходили в эфир шесть дней назад. Поскольку Ханнелора работала в госпитале практически без выходных, а иногда и круглосуточно, передатчик старались размещать где-нибудь поблизости, чтобы она могла, незаметно отлучившись, быстро выполнить свою работу и вернуться обратно. На самом деле это было плохо, так как следовало менять не только графики выхода в эфир, частоты и позывные, но также месторасположение. И успокаивало только то, что ее госпиталь находился внутри густонаселенных кварталов с запутанной сетью переулков, и значит, службе радиопеленгации выйти на них, по крайней мере физически, было довольно проблематично.
На сей раз Оле выбрал для сеанса чердак полупустого дома возле церкви, в которой как раз в это время должна была идти служба. Проникнуть из заброшенного сада в выселенное крыло дома можно было легко и совершенно незаметно. Кроме того, из чердачного помещения открывался круговой вид на площадь и прилегающие к ней переулки.
— Тебе надо уложиться в десять минут, — сказал Оле, выставив рацию на стол.
Ханнелора еле держалась на ногах: за сутки в ее палате один за другим скончались трое тяжелораненых, которых она пыталась выходить, — два солдата и один подросток.
— Ты же знаешь, — девушка обессиленно присела за стол, — я даю не больше ста знаков в минуту, а здесь, посмотри, как много.
— Что делать, милая, что делать? — Оле впился глазами в окрестности. — Нас не вычислили до сих пор только потому, что не успели. Десять минут.
Ханнелора нервно выдохнула, отбросила светлую прядь с лица и надела наушники. Щеки покрыл возбужденный румянец. Она отчетливо понимала: как только ее палец ляжет на головку ключа, она сразу же попадает в поле зрения подразделения радиоперехвата контрразведки, если где-нибудь поблизости окажется мобильный пеленгатор.
Перед нами не исторический роман и тем более не реконструкция событий. Его можно назвать романом особого типа, по форме похожим на классический. Здесь форма — лишь средство для максимального воплощения идеи. Хотя в нём много действующих лиц, никто из них не является главным. Ибо центральный персонаж повествования — Власть, проявленная в трёх ипостасях: российском президенте на пенсии, действующем главе государства и монгольском властителе из далёкого XIII века. Перекрестие времён создаёт впечатление объёмности.
Один рассказ. Одна повесть. Один роман. Человеку по-настоящему интересен только человек, писал Блез Паскаль. Так же думал Чехов. Жизнь человека – это смех и слезы. Более того, естественным образом одно перетекает в другое и наоборот. Кто-то собрался жениться, кто-то потерял работу, кто-то решил сбежать… Людям свойственно сопротивляться обстоятельствам, совершать ошибки, шутить, надеяться. В каждом из нас много других людей, о которых хочется говорить. И когда мы думаем о себе, очень часто мы думаем о них. Книга о людях, живущих сегодня.
Ч. Вильямсон – современник и друг А. Конан-Дойла. Его роман «Любовь и шпионаж» на русский язык до сих пор не переводился. Для русского читателя роман «Любовь и шпионаж» представляет интерес как образец приключенческой литературы начала нашего века.В основе сюжета – острая интрига, где любовные сцены переплетаются с преступлениями, политическим шпионажем и работой западных спецслужб накануне первой мировой войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Берлинская стена разрушена, «железный занавес» ушел в историю. Цели и задачи разведки коренным образом изменились, но, чтобы новое поколение шпионов смогло успешно работать в непредсказуемом и изменчивом мире, необходимо, чтобы кто-то передал ему богатый опыт «холодной войны». Именно этим и занимается Нед, ветеран британской разведки. Именно для этого он приглашает в качестве инструктора для «новых шпионов» своего наставника, легендарного бойца невидимого фронта Джорджа Смайли.
На пути к штабу верховного главнокомандующего объединенных сил НАТО недалеко от Парижа убит связист, документы, которые он перевозил, похищены. Джеймс Бонд, возвращающийся с задания на австро-венгерской границе, получает указание от М принять участие в расследовании инцидента...