Берлин - 45 - [76]
Именно в качестве этого маневра в начале сентября 1943 года в бой был брошен 9-й Краснознамённый стрелковый корпус генерал-майора И. П. Рослого. Корпус сильный, по стандартам зимы 1941/42 года — армия: 230-я, 320-я, 99-я и 301-я стрелковые дивизии. Корпусу накануне ввода в бой были приданы: 485-й миномётный полк 19-й отдельной миномётной бригады, 40-я танковая бригада и другие части.
Вот как вспоминал те бои командир 301-й стрелковой дивизии полковник В. С. Антонов[100]: «Утром 1 сентября дивизии 1-го эшелона 9-го стрелкового корпуса перешли в атаку. С нашего командного пункта хорошо просматривалось всё поле боя. Мы обратили внимание на то, что стрелковые полки 230-й дивизии неодновременно поднимаются в атаку после окончания огневого налёта артиллерии, в результате ворваться на передний край обороны противника не могут. В разговоре по телефону со своими командирами полков я указал на этот недостаток. Командиры ответили мне, что видят поле боя и понимают промах атакующих полков.
В 13 часов получен приказ о вводе дивизии в бой. Подаю условный сигнал, и 12-тысячная дивизия двинулась вперёд по лощинам и балкам могучей лавиной батальонных и ротных колонн, выходя на участок севернее Благодатного. Из ротных колонн короткими гусеницами разошлись взводные колонны. Я подал команду на открытие огня артиллерии. Вот уже взводные колонны развернулись в цепь. Одновременно, поднимая тучи пыли, мчались танковые ротные колонны и, развернувшись в боевую линию, вошли в атакующие цепи стрелковых полков.
Прогремело могучее «Ура!». Это первые эшелоны ворвались в траншею противника. Около часа там продолжалась огневая и рукопашная схватка. Не выдержали фашисты натиска наших стрелковых и танковых батальонов, дрогнули и начали отступать. По докладам командиров полков и путём личного наблюдения за ходом боя я убедился, что оборона противника севернее Благодатного прорвана. Как волны, катились цепи стрелковых и танковых рот одна за другой по опалённым холмистым полям, тесня врага.
Полковник Н. Т. Петренко[101] всё время находился рядом со мной и руководил боем танковой бригады.
Доложив о ходе боя генералу И. П. Рослому, который находился на Горе Синей, я попросил разрешения выехать ближе к боевым порядкам полков. Командир корпуса ответил:
— Атаку дивизии видел. С успехом пока не поздравляю, но желаю такого же продолжения боя. Выход на КП к боевым порядкам разрешаю.
…Поздно вечером я доложил генералу И. П. Рослому о том, что дивизия вышла на рубеж посёлков Алексеево-Орловка, Сердитое, Катык и мною принято решение о переходе к обороне на этом рубеже. Он сказал:
— Ну, вот теперь поздравляю с первым успешным боем на земле донецкой. Ваше решение утверждаю. Основная задача на завтра: не допустить прорыва противника во фланг и тыл корпуса. Ориентирую вас в общей обстановке на нашем направлении: 320-я стрелковая дивизия совместно со 127-й стрелковой дивизией соседнего 31-го стрелкового корпуса штурмует Чистяково (Торез). У 230-й стрелковой дивизии большая неудача, комдив потерял управление полками; 96-я стрелковая дивизия овладела вершиной высоты Саур-Могила, отражает сильные контратаки противника. Левее вас 50-я гвардейская стрелковая дивизия 3-го гвардейского стрелкового корпуса ведёт наступление в направлении Зугрес. Так что фланги у вас открытые, поскольку дивизия вырвалась далеко вперёд. Ваше продвижение создало благоприятные условия для окружения саур-могильской группировки немцев. Враг дрогнул и сегодня в спешном порядке оставил город Красный Луч. Будьте готовы к отражению возможных контратак».
Контратаки последовали. В ту же ночь — четыре, волна за волной, танки и пехота. Немцы напирали всей мощью, какую имели под рукой. На некоторых участках сходились до рукопашных схваток. Корпус генерала Рослого устоял. А вскоре двинулся вперёд, совместно с 31-м стрелковым корпусом освободил Чистяково (Торез) и двинулся на Енакиево.
Миус-фронт трещал. Но, потеряв первую линию, немцы отвели уцелевшие войска на заранее подготовленную вторую, где прочно закрепились. Рубеж проходил по линии: Никитовка — Горловка — Нижняя Крынка — река Крынка — Харцызск — Моспино и далее на юг. Генерал Рослый с офицерами штаба корпуса объезжал дивизии и полки, осматривал местность, лежащую в предполье: холмы, терриконы, заболоченная пойма реки Крынки.
Затишье на фронте оказалось недолгим. Вначале контратаковали немцы, потом вперёд двинулись дивизии 5-й ударной армии. Из соседних соединений приходили сообщения: освобождён Иловайск, Дебальцево, Горловка, Никитовка… 5 сентября 1943 года передовой отряд 9-го стрелкового корпуса вышел к восточным окраинам Макеевки.
Из записи в журнале боевых действий 301-й стрелковой дивизии: «На рассвете 5 сентября… центр города горел, огромные чёрные клубы дыма медленно поднимались в небо. После боя с танками противника за несколько секунд автоматчики уже разместились на броне наших машин, и мы в стремительном броске подошли к окраине города… Задержать стремительное наступление наших полков немецким захватчикам не удалось. Части дивизии в ночном бою разгромили немцев в опорных пунктах, утром отразили контратаку и к 10 часам освободили шахтёрские посёлки Кирово, Ханженково, Калиновое, Орехово, Марьевку».
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
В год Полтавской победы России (1709) король Датский Фредерик IV отправил к Петру I в качестве своего посланника морского командора Датской службы Юста Юля. Отважный моряк, умный дипломат, вице-адмирал Юст Юль оставил замечательные дневниковые записи своего пребывания в России. Это — тщательные записки современника, участника событий. Наблюдательность, заинтересованность в деталях жизни русского народа, внимание к подробностям быта, в особенности к ритуалам светским и церковным, техническим, экономическим, отличает записки датчанина.
«Время идет не совсем так, как думаешь» — так начинается повествование шведской писательницы и журналистки, лауреата Августовской премии за лучший нон-фикшн (2011) и премии им. Рышарда Капущинского за лучший литературный репортаж (2013) Элисабет Осбринк. В своей биографии 1947 года, — года, в который началось восстановление послевоенной Европы, колонии получили независимость, а женщины эмансипировались, были также заложены основы холодной войны и взведены мины медленного действия на Ближнем востоке, — Осбринк перемежает цитаты из прессы и опубликованных источников, устные воспоминания и интервью с мастерски выстроенной лирической речью рассказчика, то беспристрастного наблюдателя, то участливого собеседника.
«Родина!.. Пожалуй, самое трудное в минувшей войне выпало на долю твоих матерей». Эти слова Зинаиды Трофимовны Главан в самой полной мере относятся к ней самой, отдавшей обоих своих сыновей за освобождение Родины. Книга рассказывает о детстве и юности Бориса Главана, о делах и гибели молодогвардейцев — так, как они сохранились в памяти матери.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.