Берко кантонист - [41]

— Кантонисты — дураки! — повторил опять старческий скрипучий голос, и все стихло.

Берко похолодел и ждал, что сейчас генерал подойдет сзади и даст подзатыльник. Шагов не слышно. Тихо. Где-то глухо пропел петух.

— Бедная Россия! Ах, бедная Россия! — прошептал кто-то сзади Берка. Он не выдержал, оглянулся и увидел в углу, на жердочке, большую зеленую птицу с крепким загнутым клювом. Почистив лапкой клюв, птица лукаво наклонила голову и спросила:

— А пожалуй, пора и рюмочку?!

— Точно так! — пролепетал Берко.

Послышался шорох. Берко оглянулся и увидал в раскрытых дверях на бархатной дорожке старика в желтом шелковом халате и в красной феске с кисточкой на голове. Старик тихо и блаженно смеялся. Из-за его спины через плечо строго смотрела старуха в буклях и наколке.

Старик вытер слезы и повторил голосом, очень похожим на голос попугая:

— Кантонисты — дураки!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

1. Батальонная баня

Генерал поманил Клингера пальцем и скрылся за дверью кабинета. Берко, забыв все наставления, поспешно двинулся по дорожке, задевая ее носками сапогов. Старуха пропустила его и плотно прикрыла за ним дверь кабинета.

— Не надо! — махал восковой рукой генерал и поморщился, когда Берко, забрав воздуха, топнул левым каблуком и приготовился выстрелить в генерала заученным приветствием. Берко смолк на полуслове и ждал со страхом, что будет дальше.

Генерал сидел в креслах у стола, заваленного книгами, картами и свертками чертежей. Повсюду, куда ни косил глазом Берко, он видел книги — на столе, на полу, на диване, в высоком, открытом шкапу; на подоконнике раскрытого окна ветерок перелистывал развернутую книгу; на полу лежали фолианты в желтых кожаных переплетах. Нигде на книгах не было видно пыли — за книгами был хороший уход.

— Стой вольно, — приказал генерал, — отвечай просто, титула не прибавляй.

— Слушаю.

— Тебя зовут Клингер?

— Да, Берко Клингер.

— Мне сказали, что ты хороший математик.

— Что значит «математик»?

— Ну, ты умеешь хорошо считать.

— Да, я умею немного. Я даже знаю таблицу.

— Неужели?

Генерал улыбнулся.

— Это хорошо, что ты знаешь таблицу. Но мне от тебя нужно больше. Если ты такой способный к счету в уме, то поймешь скоро. Вот эта книга называется «логарифмы». Что это за штука, я тебе объясню, если найдется время. Мне приходится делать много вычислений. Я занимаюсь наукой, которую называют механикой, и вычисляю отклонения луны. Тебе не нужно знать — зачем. Вот ты мне и будешь помогать — тебе придется умножать и делить маленькие числа, а я стану искать нужные мне цифры в этой книге. Понял?

— Никак нет. Ничего не понял.

— Так множить и делить ты умеешь? Садись ж столу. Вот тебе доска и грифель.

Берко уселся против генерала за его рабочий стол. Генерал перелистывал какую-то рукописную тетрадь, заглядывая в книгу логарифмов, и то и дело приказывал Берку:

— Умножить девятнадцать на семь, сто восемьдесят четыре на девять. Вот, вот, превосходно. Маленькие числа можно в уме! Так вот… Молодец. Отвечать надо: «Рад стараться»… Да, капитан Одинцов не хвастал, ты считаешь хорошо… Да, по каким дням вас водят в баню?

— По четвергам, ваше превосходительство.

— Сегодня вторник. Ты вымойся, мой друг, в четверг почище, и с пятницы будешь ходить ко мне каждый день после обеда. Субботу исполняешь?

Берко молчал смущенно. Он никак не ожидал этого вопроса.

— По субботам можешь не приходить. По субботам ты можешь не работать. Тебе говорили это?

— Я могу считать в уме в субботу.

— Можно? Тогда приходи и в субботу… А теперь выйди на минутку в залу, поговори с моим Сократом — мой единственный друг, рекомендую. Он очень умный. Выйди, я позову тебя — мне надо подумать над этой формулой. А от тебя разит казармой.

Берко вышел из рабочей комнаты генерала и прикрыл за собой дверь. Попугай, увидав кантониста, захлопал крыльями, хлопотливо забегал по жердочке и заговорил:

— Сократ, мой единственный друг, рекомендую… Бедная Россия! На-краул! Боже, царя храни! Бедная Россия… Рекомендую… Кантонисты — дураки…

— Никак нет, господин попугай, — осмелился возразить Берко, — кантонисты — мученики…

— Кантонисты — дураки! — настаивал попугай.

— Кантонисты — мученики! — повторял Берко.

Попугай смолк в недоумении.

— Мученики! Кантонисты — мученики! Понял?

— Рад стараться! — закричал попугай, помолчал и, лукаво нагнув голову, спросил, таинственно понизив голос: — Перцу принес?

— Нет. В другой раз принесу.

— Хорошо-с, хорошо-с! Не пора ли выпить рюмочку?! Рекомендую!

Генерал крикнул из кабинета звучным голосом, каким здоровался в день щового бунта:

— Кантонист, ко мне!

Берко кинулся бегом к двери кабинета, вызывая гулкое эхо под расписным потолком. Попугай крикнул ему вслед:

— Кантонисты — мученики!

Посчитав еще час, генерал сверил полученные в конце цифры с какой-то книгой, остался недоволен результатом, заторопился и отпустил Клингера в школу.

— Не забудь, что я приказывал. Ступай!

— Счастливо оставаться, ваше превосходительство.

Когда Берко пришел вечером в роту, его окружили товарищи и расспрашивали о том, что он делал у генерала.

— Мы с ним считали, потом я отдохнул и говорил с попугаем, а потом опять считали.

— Чего считали-то, деньги, что ли? Или сколько батальонный денег украл?