Берия. За что его не любят… - [40]

Оценки западных специалистов и специальных служб по количеству уранового сырья в СССР на тот момент были далеки от истины, а когда они спохватились, было уже поздно. Так, по оценкам ЦРУ, сделанным в 1950 году, советская атомная промышленность в 1946–1947 гг. получила от 70 до 110 тонн окиси урана, что, разумеется, было ниже необходимых норм, в то время как в действительности только из Бухово поступало примерно 1,5 тонны руды в месяц. А ведь в разработке находились и другие месторождения – в Польше, в СССР и так далее.

Наиболее продуктивно деятельность Берии проявилась в создании советской атомной промышленности. Разведка, сделавшая очень много для осуществления столь масштабного проекта в СССР в кратчайшие сроки, все-таки была второстепенна по отношению к науке. Разведка никогда не противопоставляла себя советским ученым, а лишь помогала им избежать тех неверных путей, на которые уже затратили время наши конкуренты – ученые на Западе, а соответственно, она помогала концентрироваться на правильном направлении и не терять времени, хотя по некоторым вопросам информация, добытая по нелегальным каналам, выходила по своей значимости и полезности за рамки, обозначенные выше. С этим, кстати, согласны как ученые, так и представители разведорганов.

Однако значимость роли Берии в качестве главного администратора создания атомной промышленности и научно-технической инфраструктуры исключительна. О его необыкновенной работоспособности, требовательности, жесткости и одновременно внимании к разного рода проблемам говорят практически все участники программы и не только они.

Очень иллюстративно звучат в этой связи такие слова из уст самих физиков: «Лаврентий Павлович брал на свои могучие плечи немалое число их (атомщиков) организационных и хозяйственных забот. После смерти Сталина в начале марта и ареста Берии в конце июня 1953 года атомщики воистину “осиротели”. На всех ответственных испытаниях Лаврентий Павлович, как правило, присутствовал, а тут нужно было провести первый взрыв только что созданной водородной бомбы, а начальника нет, и никаких указаний на сей счет не поступает. На полигоне собралось немало светлых голов: Курчатов, Сахаров, Харитон, Зельдович, от армии – министр Василевский, от Совмина – зампред Малышев, но что делать, никто не знал». Заметим, это слова самих физиков, причем сказанные уже после «устранения» Берии из советской истории.

Но все это будет несколько позднее, во время же создания Первого главного управления (ПГУ) при СНК Союза ССР, которое возглавлял бывший нарком боеприпасов генерал-полковник Ванников Б.Л., в СССР, разумеется, никаких специализированных предприятий не существовало. Исключение может составить только Завод № 12 в городе Электростали, с 1944 года занимавшийся выплавкой металлического урана. Поэтому ПГУ в августе – сентябре в спешном порядке начинают передаваться в подчинение стройки будущих ядерных центров и ряд других предприятий обеспечивающего характера. Так, в распоряжении у ПГУ оказались стройки Комбината № 817 (п/я Челябинск-40), основной задачей которого должно было стать получение радиохимическим способом плутония-239.

В 1946 году началось строительство газодиффузионного электромагнитного комбинатов, соответственно Комбината № 813 (п/я Свердловск-45) около Северной Туры. ПГУ подчинялся также и Завод № 48, производивший химико-технологическое и горное оборудование для строившегося Комбината № 6.

Берия постоянно поддерживал контакт с Ванниковым, по существу отвечавшим за оперативно-техническую сторону работ, и сам всячески содействовал и контролировал ход строительных мероприятий, так как они велись в основном «спецконтингентом» Главпромстроя НКВД-МВД. Возглавляли строительство также сотрудники внутренних дел. Например, генерал-майор МВД Раппорт руководил работами в Челябинске-40.

Данные о численности работавших на стройках самые разнообразные. В некоторых работах говорится о 45 тысячах на стройке Комбината № 817 и о примерно 60 тысячах в Свердловске-44 и Свердловске-45. Причем эти цифры включают в себя и вольнонаемных рабочих.

Западные ученые, ссылаясь на разведданные национальных специальных служб, приводят цифру в 70 тысяч рабочих-заключенных, одновременно работавших только на строительстве Челябинска-40, где возводился промышленный реактор….

Как бы то ни было, понятно, что в любом случае использование заключенных в данном деле было значительным. Но Берию назначили руководителем Проекта № 1 именно потому, что имели в виду его опыт в использовании системы ГУЛАГа и тех огромных промышленных возможностей, прежде всего строительных, которыми он обладал.

Берия посещал все предприятия создаваемой отрасли, а масштабы строительства были колоссальными. В Челябинске-40 было смонтировано 5 тысяч тонн металлоконструкций, проведено свыше 230 километров трубопроводов и так далее. Только при закладке фундамента был вырыт котлован, причем в скальных породах объемом 190 тысяч метров кубических. А таких строек было несколько, и велись они фактически одновременно, что требовало невероятных усилий всего государства и полной физической, моральной и интеллектуальной самоотдачи от людей, задействованных в проекте, зачастую в принудительном порядке.