Березонька - [85]

Через прозрачные, хорошо вычищенные стекла кабины просматривалось соседнее заасфальтированное шоссе, обсаженное по обеим сторонам березами. Одна из них росла у самой кромки, далеко оторвавшись от соседних деревьев, и потому привлекала внимание. Семену иногда казалось, что выступила она робко вперед, намереваясь узнать, что же такое творит неподалеку от нее грохочущее чудище и где скрывается тот самый молодой человек, который каждое утро подходит к ней, прислоняется щекой к стволу, гладит его, приговаривая при этом: «Здравствуй, березонька!» А вечером, прощаясь, произносит: «Ну, до свидания, милая».

Теснота в кабине не огорчала Семена. Неудобств он не испытывал. Может быть, потому что вот так, ладони на рычагах, подошвы сапог — на педалях, он прошел военную службу танкистом в Германии, в тех дальних краях, где много лет тому назад, вот так же, ладони — на рычагах, сапоги — на педалях, отец его своим танком проламывал путь нашей наступавшей пехоте. С войны он не вернулся. Ему тогда не было и тридцати. Институт не успел окончить, и может, оттого и хотелось матери, чтобы Семен, вернувшись из армии, поступил в тот же институт, в котором учился отец, дабы продолжить его дело. Когда сын демобилизовался, мать сказала ему:

— Тебе надо учиться, и обязательно на дневном. Я помогу. Как-нибудь выдюжим.

Ответ Семена несколько озадачил ее.

— Спасибо, родная, — ответил он, — но такого подарка я принять не могу.

Вместо института Семен поступил в строительный трест. Потом, однако, принялся за учебу — стал студентом-заочником. В институт завлекла его одна хорошенькая бойкая девчонка.

Кроме Семена, на строительной площадке никто в этот воскресный день не работал. Выходной полагался и экскаваторщику, но накануне к нему подошел прораб и попросил выручить.

— Да мне же к экзамену готовиться, — возразил Семен. — Послезавтра сдавать.

— Выручай, — повторил тот. — Срочно в главке все переиграли и сроки сдачи котлована под строительные работы сократили на две недели. В тресте за глотку берут, послезавтра собираются плиты укладывать. Надо, понимаешь, ох как надо работы завершить.

— Да день до экзамена. Я же провалюсь с треском.

— Это ты-то провалишься? Что ты говоришь? У тебя же светлая голова. С твоей головой только в министерстве работать. Попомни мои слова, я еще буду ходить у тебя в подчиненных.

— По закону заочник имеет право на свободный день перед экзаменом. А тут воскресенье харакирят средь бела дня.

— Ну надо, понимаешь? Есть такое слово, помнить его ты должен.

— А если стану в институте должником? Тогда как?

Долгонько препирался Семен с прорабом, но кончилось тем, что уступил ему, согласился работать в выходной.

Мать, узнав о случившемся, поворчала, но и только. Бой дала ему ясноглазая подружка. Семен отбивался, хотя и понимал ее: ведь и впрямь есть опасность провалиться на экзамене. Недаром студенты шутят, что, сколько ни учи начертательную геометрию, все остается в пространстве — и ничего в голове…

Неожиданно совсем рядом прогремел гром. Семен поморщился, оценивающим взглядом окинул котлован. Не так уж много осталось выбрать грунта, успеть бы до дождя.

Небо заметно почернело. Подул ветер, поднимая пыль по дороге. Зашумели березы. Закачались ветки. Досталось и любимице Семеновой, ветер срывал с ветвей ее листья, гнул ее верхушку.

Семен прибавил в работе и, занятый делом, не сразу заметил полного мужчину и мальчика, подходивших к экскаватору. Увидел их лишь тогда, когда те оказались вблизи от опасной зоны.

— Стой! — закричал он и едва не выругался. Выключил двигатель и неожиданно узнал в одном из незваных гостей своего преподавателя, кому собирался сдавать злосчастную «начерталку». Разумеется, это он, его не спутаешь ни с кем — толстого коротыша. Семен с силой распахнул дверцу кабины:

— Какими судьбами, Давид Исаевич?

— Вот с товарищем прогуливаемся, — ответил тот, кивнув на малыша, который держался за его руку. — Мороженого нам не надо, дай только на машину посмотреть. Увидел экскаватор и загорелся: пойдем да пойдем ближе.

— Мужчина, — уважительно сказал Семен и доброжелательно взглянул на мальчишку.

Вновь прогремел гром, прямо над головой.

— Далеко, однако, забрались, — сказал Семен. — Дождя не боитесь?

— Мы живем рядом, — пояснил Давид Исаевич. — Вы-то как здесь очутились сегодня? Будней не хватает вам?

Семен развел руками.

— Прораб специально для меня работенку выдумал. Начхать ему на мой экзамен, — проговорил он и тут же умолк, подумав, что, пожалуй, напрасно сказал так: чего доброго, Давид Исаевич еще может подумать, будто у него заранее испрашивают снисхождения.

Но преподаватель только заметил с лукавинкой:

— Ваш начальник разве забыл, что для успешной сдачи экзамена студенту всегда не хватает одного дня?

Семен пожал плечами и, извинившись, принялся за работу. Включил двигатель, повернул стрелу, сбросил ковш на дно котлована и принялся забирать землю. Сосредоточенно работал он, нажимая то на одну, то на другую педаль и трогая поочередно рычаги руками, а мальчишка неотрывно следил за ним, его движениями.

Начал накрапывать дождь. Березы отражались в мокром асфальте. Деревья потемнели. Одна лишь Семенова березонька не сникла под дождем, даже стала красивей и стройней.