Берегите матерей! - [4]

Ни пятна на памятном платке!

Нет тебя… Родной моей, бесценной!

Стебельком стояла средь дорог,

А душа твоя была антенной,

Чутко принимавшей каждый вздох.

И куда бы мы ни уезжали,

Ты внимала нам издалека.

Голубые, розовые шали…

Мамина зовущая рука…

…Сколько б лет с тех пор ни пробежало,

Все равно мне видится во сне

Рукоятка белая кинжала

Рядом с белой шалью — на стене.

Через жизнь прошли две эти вещи.

Спрятан мамой в сундуке кинжал…

Не кинжал мне был отцом завещан —

Свой пандур отец мне завещал.

Только лишь коснусь я струн пандура,

Возникают мамины шаги.

Смерть отца… Прощальный вечер хмурый.

Слабый голос: «Маму береги!»

И когда заслышу эту речь я,

Дрожь проходит с головы до ног…

Мама!.. Не сумел тебя сберечь я!

Как же так — тебя я не сберег?!

Над плитой могильной спину горбя,

Я взываю к сердцу сыновей:

— Знайте, люди, нет страшнее скорби,

Чем расстаться с матерью своей!

Трудно жить, навеки мать утратив,

Нет счастливей вас, чья мать жива!

Именем моих погибших братьев,

Вслушайтесь — молю! — в мои слова!

Как бы ни манил вас бег событий,

Как ни влек бы в свой водоворот,

Пуще глаза маму берегите

От обид, от тягот и забот.

Боль за сыновей сильнее мела

Выбелила косы добела.

Если даже сердце очерствело,

Дайте маме капельку тепла!

Если стали сердцем вы суровы,

Будьте, дети, ласковее с ней.

Берегите мать от злого слова,

Знайте, дети ранят всех больней!

Если ваши матери устали,

Добрый отдых вы им дать должны…

Берегите их от черных шалей!

Берегите женщин от войны!

Мать уйдет, в душе оставив рану.

Мать умрет, и боли не унять…

Заклинаю: берегите маму!

Дети мира, берегите мать!

Чтобы в душу не проникла плесень,

Чтоб не стала наша жизнь темна.

Чтобы не забыть прекрасных песен,

Тех, что в детстве пела нам она!

Часть вторая СВЕТЛЫЕ ПЕСНИ НАШИХ МАТЕРЕЙ

«Кто забывает песню матери,

Тот забывает родной язык».

Так говорил мой отец

1

Отец мой был поэт, чей глаз остер.

Слова летели к цели, точно пули.

Весь Дагестан большой чтит до сих пор

Стих, что рожден был в маленьком ауле.

Писал о нашей жизни Цадаса,

Но жизнь в его стихах являлась внове.

Он слышал мысли зябнущего пса,

Писал об овцах, о больной корове.

В его стихах — наш юмор, наша грусть,

Дела аула, гул больших событий…

Стихи отца я помню наизусть,

Прочту средь ночи — только попросите!

Хотя простым аварцем был отец,

Но песня в сердце у него звучала.

Он драгоценный отмыкал ларец,

Где тайна слов до срока пребывала.

И он — знаток всех песен! — от души

Сказал однажды:

                      — Слушайте Гамзата!..

Три песни в мире точно хороши,

Все три сложили матери когда-то.

Поверьте, в ожерелье этих строк

Вся жизнь людская уместится смело:

Рожденье, смерть, печальный мир тревог…

Все это с дивной силой мать воспела.

Что в мире слаще, чем пчелиный мед?..

Тот хлеб, чем нас вскормила мать родная,

И песнь, что над ребенком мать поет,

С ним остается, сердце согревая.

Пойми, мой сын! Я вырос сиротой,

Лицо родное помню еле-еле.

Но не забыть вовеки песни той,

Которую слыхал я в колыбели.

Хрустальный переливчатый родник

Звучал в ее напеве — просто чудо!

Я все мои стихи отдам за них!..

Да что мои? Отдам стихи Махмуда!

Собрать бы вместе песни матерей!..

И все решили б, обсудив их строго,

Что искренней душевностью своей

Они сравниться с пушкинскими могут…

Так говорил мне мой отец-поэт.

Ушел отец, свершив земное дело.

А мама… И тебя со мною нет.

Со мной лишь песня, что ты в детстве пела…

Я помню, как родник пошел плясать

С кувшином в лад, когда сбивали масло.

И пробуждалась на горах опять

Улыбка та, что за зиму погасла…

Я помню, сито у тебя в руке,

Как будто бубен, на пиру звенело,

И вот, с постели спрыгнув налегке,

Вокруг тебя пляшу я неумело.

Одно движенье милых этих губ —

И песня все вокруг переиначит,

И даже наш телок, что мал и глуп,

И тот по дворику, шалея, скачет.

Ах, эти песни! Я их не верну!

Они в далеком детстве запропали.

Все ж записать попробую одну.

Хоть голос мамин передам едва ли…

Мамина колыбельная, как она запомнилась:

Спи, туренок, спи, сынок!

Там, за далью снежных гор,

Жизнь сплела в один клубок

Честь, и славу, и позор.

Но тебя я родила

Для добра, а не для зла.

И не зря тебе дала

Два орлиные крыла.

Спи! В горах уже темно.

Там, где тучи видят сны,

Там давным-давно в одно

Правда с ложью сплетены.

Но тебя я родила

На высокие дела

И не зря тебе дала

Сердце гордое орла.

Спи спокойно, мой родной!

Там, за далью синих вод,

Мир тягается с войной.

Кто осилит? Чья возьмет?

Жизнь тебе я, сын, дала

Лишь для мира, не для зла!

Не отдам тебя войне!..

Спи, мой мальчик, в тишине!

* * *

… — Да будет мир над цепью гор!

Да не коснется зло родного края! —

Так, заклиная, ты ткала ковер,

За нитью нить в раздумье выбирая.

В узор вплетались горы и снега,

Крик журавлей и облачные перья,

Цветущие альпийские луга,

Старинные преданья и поверья.

И расцветал ковер — к цветку цветок,

Как Дагестан родной в разгаре лета.

За нитью нить…

Так из прекрасных строк

Рождается творение поэта.

Вот что пела мама, когда ткала ковер:

Сыночек, смотри: весела и стройна

В долину с вершины сбежала весна.

Смотри: и платок, и рубашка на ней

Травы зеленей

И листвы зеленей.

Зеленый —

             надежды и радости цвет.

Зеленую нитку

                    безгорестных лет

Вплету я, сынку подарю моему.

А черную?