Берега ярости - [49]

На следующий день меня разбудил сигнал тревоги, прогремевший по челноку. Я выпрыгнул из спального мешка — и поскакал по модулю, на ходу засовывая ногу в узкую штанину комбеза. Допрыгал до стенного комма, висевшего у самого санпропускника, рявкнул на общегалактическом:

— Борт 6–4! Доклад!

— Показатели в норме. — Немедленно откликнулся механический голос. — Сбоев в работе программ нет. Расстояние до борта приписки не превышает указанное…

— Почему звенит тревога?

Из комма донеслось:

— Приказ по общей связи. На борту приписки объявлена боевая тревога. Всем членам экипажа — срочно прибыть на места по боевому расписанию…

— Переключи на «Черну»! — Я выждал, давая время на соединение. Рявкнул: — Лен Потапов!

После нескольких щелчков, говоривших о том, что идет экстренное переключение, прозвучал голос Вир. На удивление бесцветный.

— Лен? Ты… вам лучше связаться со мной из рубки, младлей.

Значит, она не одна, понял я. Но и не в постели, раз на «Черне» тоже играют боевую тревогу.

— У меня тут звенит…

— Да. — Быстро ответила Вир. — Челнок подключен к общей системе оповещения, а капитан объявил экстренный сбор. Все должны занять посты согласно боевому расписанию.

— Что случилось?

— Об этом будет объявлено по общей связи. — Она помолчала, потом сказала напряженно: — Это касается больше нас, чем тебя, Лен. Однако ты тоже должен услышать. И увидеть. Иди в рубку. Там большой экран, картинку выведут на него.

Вир отключилась на долю секунды раньше, чем я задал следующий вопрос. Я защелкнул молнию, прищемив кожу на горле — и кинулся в санпропускник.

Через три минуты, облаченный в скафандр, я уже опускался в ложемент, установленный в рубке. На обзорном экране, идущем полосой по окружности рубки, вспыхивали и мерно гасли цифры обратного отсчета. До нуля пришлось ждать ещё минут семь. Хорошенькие у них тут порядочки. Больше десяти минут от начала боевой тревоги до полной боевой готовности. На кораблях нашего Космофлота норматив был — шесть минут, и ни секундой больше.

На лице капитана Шодая, появившегося на экране сразу после нуля, поддергивалось левое веко. Так…

Он заговорил на квангуском. Непонятные слова булькнули в наушниках — но тут же подключился компьютер скафандра, затараторил, переводя:

— Сегодня в четыре ноль-ноль по общегалактическому времени, «Черна» приняла на борт зонд, запущенный с далекой орбиты нашей системы. Содержавшиеся на нем записи…

И голос в наушниках, и капитан Шодай на экране смолкли. Капитан на мгновение закрыл глаза, быстро потер переносицу.

А может, смахнул слезу…

— Квангуса больше нет. — Сказал он без всякого перехода. Без объяснений, без предисловий. — Сейчас мы покажем запись, которую принес зонд.

Капитан исчез, на экране возникла планета. Частые голубые проблески воды — то ли моря, то ли цепочки из слившихся озер, накрученные на планетную сферу в разных направлениях. Зеленые мазки, жмущиеся к голубому — места, где удалось посадить земные растения.

Ближе к полюсам зеленое исчезало, уступая место бурому и красно-коричневому. Лед на полюсах охватывал планету двумя кружевными шапками. По краям тянулись белые изрезанные фестоны, завиваясь перышками — там лед взрезали горные отроги.

И россыпь огоньков вокруг. Идущие на посадку и взлетающие корабли, спутники. Крендель орбитальной базы, зависшей чуть ниже одного из полюсов…

Смерть пришла из ниоткуда. В полном молчании. Сначала исчезла половина базы, превратившись в распухающее серое облако. Потом от округлого бока планеты словно откусили кусок. Из дырки рывком стрельнула коричневая хмарь, размазалась по черноте окружающего космоса. По всей сфере суматошно засияли искры — корабли бежали, спешно покидая планету.

Дыра стремительно разрасталась, коричневая хмарь выметывалась частыми фонтанами. Взлетающих кораблей становилось все меньше, облачко из цветных огоньков потихоньку утягивалось в дальнюю от растущей дыры сторону экрана. Корабли отступали, пытаясь спастись.

И все происходило в полном молчании. Планета вместе с людьми гибла без звуков, без стонов, без криков.

Далекая тихая смерть миллионов…

Она дотаяла до конца, эта бедная планета. Потом на смену непроглядно-черной картинке, припудренной коричневым, появился капитан. Сказал медленно, тихо, почти не двигая губами:

— Сейчас… сейчас я дам вам время на размышления. И на скорбь. Но вы должны знать, что остатки нашего флота, вместе с торговыми кораблями и прогулочными яхтами, сумевшими взлететь, отступили за орбиту Зейра.

Крайняя, шестая планета их системы, вспомнил я.

— Именно они послали зонд с сообщением. Адмирал Енрикей принял на себя общее командование. К сожалению, президенту Черных спастись не удалось. Его челнок взлетел, но на выходе из атмосферы он столкнулся с малым торговым кораблем. Выживших нет. Адмирал собирается дождаться дня, когда напряженность подпространств подрастет достаточно, чтобы позволить свернуть подпространства в туннель. И уйти к Броунингу. Он предлагает нам лететь на Рунову. На прямой Турания-Рунова напряженность подпространств всегда высокая. Через пять прыжков мы будем там…

Он замолчал, вскинул подбородок — и сморщился. Я вдруг понял, что капитан Шодай изо всех сил сдерживает слезы.